.  Теперь ты должен отдохнуть. 
     Она дотронулась пальцами до моих век, и возбуждение тотчас покинуло меня.  Через некоторое время я погрузился в легкий сон.  Во сне меня преследовал дразнящий сладковатый аромат.  Я видел какие-то знакомые перепуганные лица, кровавые зигзаги и линии, которые сливались в каббалистические знаки.  Очнулся я оттого, что огненное дыхание костра лизнуло мне щеку.  Я быстро поднялся и с удивлением взглянул на свою прекрасную островитянку.  Она что-то бросала в горящий костер, вся пещера наполнилась одуряющим ароматом; огонь вспыхивал то фиолетовым, то пурпурным, то алым пламенем. 
     Я вздрогнул, когда в пещере гулко пронеслись слова очаровательной принцессы:
     - Ты проснулся, милый. . .  Смотри, уже почти ночь!
     На небе сверкали крупные звезды. 
     - Иди за мной! - властно сказала девушка, протягивая мне руку. 
     (Мои дальнейшие действия были продиктованы полубредовым состоянием; я словно бы перенесся на несколько веков назад). 
     Мы вышли из пещеры, и она подвела меня к округлой каменной чаше, в которой темнела вода и дрожали звезды.  Девушка бросила туда пучок какой-то бурой травы, и вода тотчас же вспенилась. 
      - Соверши омовение, мой повелитель! Эта вода придаст тебе силы и очистит от земных ядов. 
     Я снял джинсы и рубашку и, ежась, окунулся в прохладную шипучую воду купальни.  Тем временем девушка упала на колени и стала что-то быстро шептать, обращая свое лицо к звездам.  Затем она встала и, грациозно покачивая атласными в лунном свете бедрами, шагнула ко мне в купальню.  Вода еще более вспенилась и заискрилась.  Я рассмеялся и привлек ее к себе.  Она тоже смеялась.  Нами обоими овладел какой-то сладострастный дурман, и мы были как пьяные. 
      - Тише, дорогая, тише, - я взял ее на руки и вынес из купальни. 
     Когда мы вошли в пещеру, все озарилось желто-красным огнём костра.  Я положил девушку на шкуру антилопы и сам опустился рядом. 
     Наши тела почти соединились, как вдруг девушка вскрикнула.  Я отпрянул в сторону и, ничего не понимая, глядел на нее. 
     - Смотри, смотри, он обжег мне грудь!
     - Да кто? – по-прежнему не понимая, вымолвил я. 
     - Твой крест, сними его. 
     Я осторожно снял с себя свой нательный православный крест и положил его чуть поодаль от наших тел.  Девушка крепко прижалась ко мне, и нас закружил бешеный смерч любви.  Я весь растворился в ее прекрасном теле.  Нас уносили молочные волны океана - волны, которые становились все выше и выше; в ушах стоял гул; огромное пульсирующее солнце внезапно вспыхнуло, окрасив пену волн в багрово-алый цвет. 
     Когда я открыл глаза и приподнялся на локтях, девушка поднесла мне чашку горячего кофе. 
     - Выпей, - сказала она, - это придаст тебе бодрости. 
     Я сделал глоток, и опять мое сердце тревожно забилось. 
     - Послушай, милая, в данный момент у меня нет человека ближе, чем ты.  Однако меня ищут.  Понимаешь, отец, наверное, считает, что я погиб.  Послушай. . .  У меня есть к тебе серьезное предложение.  Давай вместе уедем с этого острова, ради Бога, если я хоть что-нибудь значу в твоей жизни.  Я хочу по-христиански предложить тебе руку и сердце, и всю свою жизнь.  Отвечай: ты согласна покинуть остров?
     Глаза принцессы расширились от страха. 
     - Нет, нет, я не могу уехать с тобой.  Духи Лофофоры не оставят нас, и потом тут, на этом острове должен родиться наш сын, и он родится - я уже точно знаю. 
     - Как же: хранитель, жрец, хватит! - грубо оборвал я ее.  - Наш сын может родиться где угодно, но если ты боишься своих языческих идолов и эту обезьяну Тина, значит, ты недостаточно любишь меня!
     Девушка хотела возразить мне, но я с силой сдавил ее хрупкие плечи и сказал ей следующее:
     - Пойми, я люблю тебя и не хочу тебя терять.  Я даю тебе еще одну ночь на раздумье, а затем я отправлюсь на Аклонд, скажу своему отцу, что у меня есть невеста, а вечером, на закате солнца, увезу тебя отсюда. 
     Агатовые глаза принцессы были в слезах, и даже сейчас, в этот момент, я подумал об этих глазах: ее глаза жили своей собственной таинственной жизнью.  Девушка обреченно посмотрела на меня и, как будто прощаясь со мной, прошептала:
     - Я все обдумаю, у меня ведь в запасе есть целая ночь, и… ты будешь со мной.  Обними, люби меня, ведь я так долго ждала тебя. 
     Я мягко положил ее на шкуру и стал медленно, едва касаясь, целовать ее губы, языком коснулся ее упругих сосков.  Она порывисто дышала, из груди ее вырвался стон, когда я вошел в нее. 
     Мы долго растягивали наши ласки.  Бедра ее ритмично двигались, и снова лунный свет горел на них. . . 
     Затем глаза наши затянула легкая дрема.  Когда я начал приходить в себя, то машинально провел по своей груди рукой.  Тут только я заметил, что креста на моей шее не было.  Я стал припоминать все детали нашей первой брачной ночи.  И вспомнил, что я снял с себя крестик, положил его возле нас, на шкуре.  Тщетно было искать его в этой огромной пещере.  Свою возлюбленную я не догадался спросить: к чему он ей?
     Быстро прошел пасмурный день и настала ночь, и эта ночь была воистину ужасна.