Я продолжал отходить назад, надеясь укрыться от них в ванной или туалете, но тут споткнулся о какой-то предмет, и с грохотом приземлился на пол, при этом стукнувшись головой об поручень кровати.  Из глаз посыпались искры.  И последней мыслью в голове, перед тем как я потерял сознание, была мысль о предупреждении.  Что-то предупреждало меня не лезть не в свои дела. 
      Точно не знаю, сколько времени я пролежал на полу, но когда пришел в себя, в квартире было тихо.  Ни стука, ни каких-либо других звуков я не слышал.  Открывая глаза, я в страхе подумал, что голуби все-таки лишили меня зрения, так как первое время я ничего не видел.  Но потом понял, что за окном еще ночь, и пролежал я без сознания не очень долго.  С трудом поднимаясь, я надеялся, что все это мне только привиделось.  Что я просто упал, ударился головой, и увидел этих безжалостных птиц лишь в своем воображении.  Но, подойдя к окну, на карнизе я заметил перья и птичий помет, а на стекле изгибалась небольшая трещина.  Я посмотрел на окно мальчика, там по-прежнему было темно.  Но я знал, что это тот монстр из детских кошмаров, которого мои родители называли Бабаем, наслал на меня этих птиц.  Он знал обо мне, так же, как и я знал о нем.  А за окном все так же беспощадно лил дождь, и я знал, что к утру, он смоет все следы произошедшего, и я снова до наступления темноты забуду про существование этого монстра. 
     
      Проснувшись утром, я чувствовал себя настолько паршиво, что позвонил старосте группы и предупредил его, что не смогу приехать в академию.  Голова просто раскалывалась.  Я прикоснулся правой рукой к затылку, и обнаружил там небольшую шишку.  Результат ночного падения.  Мог ли я тогда рационально оценить ситуацию? Не знаю, но, скорее всего, нет.  Я находился словно в какой-то прострации.  Вроде бы помню: я, как обычно, умылся, позавтракал, а потом снова лег в постель.  К окну я старался не подходить.  Я лежал и вспоминал все, что случилось за эти несколько дней.  Получалось, что выглядело все это не очень правдоподобно, кому-нибудь об этом рассказывать было бессмысленно, никто бы мне не поверил.  Самому же действовать было опасно.  Так я пролежал до самого вечера, вроде бы даже немного вздремнул. 
      Как только начало смеркаться, я сразу же включил в комнате свет.  Что-то как-то не хотелось оставаться в темноте.  Подумал, было перекусить, но понял, что аппетит отсутствует напрочь.  И тут я понял, что чем ближе ночь, тем больше и больше страх опутывал меня в свои сети.  Около девяти вечера я все же решился подойти к окну.  В комнате мальчика горел все тот же тусклый свет от ночника, вроде ничего подозрительного не происходило.  Я сел за стол и включил компьютер.  Не знаю, сколько времени я просидел, но когда повернул голову к окну, я опять увидел его, он, как и в первый день стоял и смотрел на меня.  Потом он поднял свою когтистую лапу, и поднес указательный палец ко рту, будто напоминая мне, что нужно молчать.  Я сидел, не шевелясь, меня словно парализовало. 
      Бездействие со стороны существа продолжалось не долго.  Силуэт начал постепенно отдаляться от окна (словно плывя) и исчез в дальнем конце комнаты, где, судя по всему, находилась кровать того самого мальчишки.  Некоторое время ничего не происходило.  Но потом он снова появился, и на этот раз не один.  На своих лапообразных руках он держал мальчика, который, скорее всего, спал, иначе, я думаю, он закричал бы, что наверняка не входило в планы этого монстра.  А потом они начали медленно исчезать, словно испаряться.  И я смотрел на это до тех пор, пока не осталось и тени их присутствия.  Мой мозг не выдержал увиденного зрелища, и я отключился. 
     
      Очнулся я от пронзительного воя сирен.  Голова покоилась на столе, и попытавшись ее поднять, шею пронзила острая боль.  Я открыл глаза и понял, что уже утро.  Получается, я пробыл без сознания не менее девяти часов.  Немного придя в себя, я выглянул в окно.  Возле подъезда соседнего дома стояло несколько милицейских машин, и собралось большое количество народа.  Я резко вскочил, впопыхах накинул куртку и выбежал из квартиры.  Мчась по лестнице (лифт я решил не дожидаться), лишь одна мысль кружилась в моей голове: «Нужно все рассказать милиции, все, что я увидел за эти несколько дождливых дней». 
      Но уже на улице, подходя к собравшимся людям, мной овладел здравый смысл, и я решил сначала узнать, в чем дело.  Хотя и сам догадывался.  Я подошел к молодому лейтенанту, и спросил его, что случилось.  Но он послал меня куда подальше, мол, не твое собачье дело.  Тогда я направился к старушкам, стоявшим чуть в стороне, и спросил у них.  Уж кто-кто, а они всегда все обо всем знают.  Они-то и поведали мне, что в одной из квартир, родители не обнаружили в кровати своего маленького сыночка, они обыскали всю квартиру, но так его и не нашли.  После чего и вызвали милицию.  Но те, судя по всему, тоже ничем не смогли помочь.  Входная дверь и все окна были заперты изнутри, следы взлома отсутствовали. 
      И тут одна старушка наклонилась к моему уху и прошептала охрипшим голосом: «Сдается мне, не обошлось здесь без нечистой силы».  И как-то подозрительно подмигнула раскосым глазом. 
      Я вернулся домой со странным чувством.  Теперь я понимал, что жизнь моя изменится, она уже не будет такой как прежде.  Наверное, так всегда бывает, когда сталкиваешься с чем-то необъяснимым.  И еще я чувствовал за собой вину в исчезновении этого мальчика.  Но что я мог сделать?
      Я подошел к окну и посмотрел на небо.