Мысли возвращались к словам треклятого эрсати.  И дело было даже не в том, что его пожелания истекали ядом – ей вполне хватало здорового цинизма пропускать самовлюбленный бред мимо ушей.  Просто зерно истины в словах Кэра как нельзя точно совпадало с её собственным видением будущего. 
     “Как все быстро меняется… Всего два дня - и жизнь летит в пропасть…” - размышляла Дезире. 
     Она спрятала зеркальце в карман и развернула предусмотрительно вытащенную из рюкзака упаковку с пайком.  Есть не хотелось, но трезвый рационализм говорил, что организм потратил за сегодня уйму калорий, которые следовало восстановить. 
     На привале девушка сразу отбежала в сторону, скрывшись за раскидистыми зарослями орешника.  Удостоверившись, что ее не преследуют, уселась на край торчащего из земли металлического столба.  Когда-то он освещал заполненную машинами дорогу, а теперь превратился в подобие ржавого надгробия.  Сидеть на нем было не очень удобно, зато тепло, а еще отсюда открывался умиротворяющий вид.  Маленькие желтовато-белые цветки тысячелистника кивали девушке, во всем соглашаясь, сочувствуя и сопереживая.  Странно, обычно к этому времени года они успевали отцвести.  Как бы то ни было, но задумываться о причинах затянувшегося цветения не хотелось.  Хотелось просто расслабиться, тем более что нехитрое зрелище завораживало, заставляло улыбаться.  Уходило раздражение, исчезала усталость.  А что, даже если чуда не произойдет и Марна не сможет спасти ее глаза, все равно останутся эти простые, но очень теплые воспоминания.  И даже противный Кэр не испортит их. 
     Девушка наскоро перекусила и уже собиралась вставать, когда ее внимание привлек странный звук – тихий, но в то же время характерный.  В ближайших кустах кто-то кашлял.  Потом ветви дрогнули, затрещали. 
     Дезире медленно сползла с насиженного места и отступила на пару шагов, чтобы иметь больший обзор.  Страха она не испытывала, скорее – интерес.  Здесь, среди густой травы, цветов и солнечного света, не могло случиться ничего дурного.  Она в это верила и потому не закричала, не попыталась убежать. 
     “Странно, откуда бы здесь взяться человеку? Точно не свой.  На мародера не похож.  На посыльного, разведчика – тоже.  Ого, да это старик… Тощий-то, какой, грязный.  Но откуда?”
     Поверить в то, что незнакомец путешествует в одиночестве, Дезире не могла.  Чтобы дряхлый старик, который вот-вот развалится, смог выжить в дикой местности? Чушь! Наверняка просто отбился от своих.  Об этом следовало расспросить - и поскорее.  Вдруг рядом появились еще люди? Мир хоть и велик, но в некоторые моменты, как назло, становится чертовски тесен.  Как показала жизнь, любого встреченного на пути следовало опасаться – неважно, как он выглядит.  Слишком много желающих поживиться за чужой счет.  Обычно они собирались в банды, иногда многочисленные, нападали исподтишка, грабили, убивали.  Правда, встречались и одинокие охотники, но те, как правило, работали на заказ. 
     Казалось что дед вообще не обращает внимания на то, что происходит вокруг него.  Вышел из кустов, чихнул, что-то пробубнил себе под нос, начал шумно отряхаться.  Дезире уже хотела отступить в лагерь и позвать кого-нибудь взглянуть на странного типа, но то, что произошло дальше, заставило ее остаться. 
     Старик, наконец, закончил приводить себя в порядок, а потом достал что-то из-за пазухи старого, драного балахона и с нежностью прижал к щеке.  Дезире моргнула, отгоняя блики заходящего солнца, и пристальнее всмотрелась в предмет обожания незнакомца. 
     - Хилки любит своего Пушистика, - донеслись до неё невнятные шепелявые слова. 
     Только теперь девушка рассмотрела, кому же предназначены нежности и ласковые слова: потрепанному чучелу хорька. 
     Его мех был сильно побит молью, и сквозь проплешины виднелась синюшная кожа.  Костлявые узловатые пальцы старика трепетно поглаживали чучело несчастного зверька, тогда как сам хозяин не замечал, что его любимец находился к нему ровно задней частью.  Деда, казалось, совершенно не интересовало, в какое именно место наговаривать нежности своему молчаливому спутнику.  Он продолжал что-то шептать прямо под хвост хорьку, однако этих слов Дезире не разобрала. 
     “Вот идиотка! - обругала она себя.  – Сразу же было видно, что старик не в себе!”
     Теперь, когда стало очевидно, что дед не походит ни на мародера, ни на наемника, Дезире расслабилась и даже улыбнулась.  Ее интересовал сам факт того, откуда он тут взялся и как умудряется выживать один – вряд ли изъеденный молью друг являлся стоящим помощником. 
     Старик выглядел таким несчастным, что девушка невольно почувствовала неловкость и стыд за недавние подозрения.  Сомнений больше не было - никакого достойного сопротивления старик оказать не может.  Какое там сопротивление, когда он чуть ли не шатался под порывами ветра.  Хотя, следовало отдать ему должное - на тощих плечах висел приличных размеров мешок, а в руках мирно покоилась длинная палка-посох.  Навершие палки украшал непонятным образом державшийся на ней череп то ли козы, то ли какого другого рогатого парнокопытного.  Понаблюдав еще немного, Дезире убедилась, что палка служит, скорее, помощницей при передвижении и опорой, нежели орудием самозащиты. 
     Она отлично знала, что вблизи городов, а также крупных захоронений появлялись всевозможные падальщики – детища магических воздействий.  Им не было дела до остатков технологий и до большинства ресурсов, кроме одного: еды.  А едой становились люди, эрсати… представители всех рас, без исключения.  И тут рассказы не врали - то были более чем быстрые и смертоносные существа, что делало случайных жертв почти беспомощными.  Не какие-то там сказочные зомби, но умные, расчетливые и вечно голодные хищники.  Даже крепкие и здоровые мужчины не всегда могли противостоять падальщикам, что уж говорить о сухом старике.  Или ему так невероятно повезло, что он умудрился обойти все подобные места?
     - Дедушка… - осторожно позвала Дезире, стараясь выглядеть как можно более миролюбиво. 
     Старик поднял плешивую голову, которая мало чем отличалась от мехового покрова хорька, и улыбнулся, демонстрируя, вопреки всем ожиданиям Дезире, ряд крепких, хотя и желтых зубов. 
     - Вот, - произнесла девушка и, прежде чем сама поняла, что делает, протянула старику полуразвернутую упаковку с большей частью походного рациона.  Там было три ломтика хорошо прожаренного мяса, кусок сыра, несколько хлебцев и пригоршня жесткой фасоли. 
     Старик бесцветными глазами посмотрел на Дезире и погладил остатки жиденькой бороденки.  Казалось, его нисколько не смутило внезапное появление девушки.  Он переводил рассеянный взгляд с нее - то на упаковку, то на чучело, а то и вовсе рассматривал окрестности, словно рядом никого не было. 
     - Возьмите, это вкусно, - продолжала настаивать Дезире, искренне веря, что делает доброе дело и тем самым спасает несчастного.