Давно это следовало сделать, но все руки не доходили.  О сохранности природы заботиться поздно.  Перспектива близости зловонной реки не радовала, но уж лучше в пятидесяти метрах за стенами, чем непосредственно под ногами или в скважине с питьевой водой. 
     После пятой неудачной попытки Ларс, чертыхаясь на чем свет стоит, вышел из будки, где размещался пульт управления, и направился к уже открытому люку.  Странно, но датчики показывали полную исправность фильтров, а это значило, что причину следовало искать на ранних участках коллектора. 
     - Так, не спать здесь! Быть на связи и четко выполнять мои команды! - проговорил Ларс приготовившимся страховать помощникам.  – Похоже на то, что какая-то дрянь забила решетку.  Если так, то справимся быстро. 
     Вбитые в стену горловины проржавевшие скобы не внушали доверия, однако на практике показали себя с наилучшей стороны, на “отлично” выдержав испытание временем.  Сама горловина имела трехметровую глубину и почти полутораметровый диаметр, что позволяло спускаться даже с баллоном на спине.  Ларс двигался неспешно, проверяя каждую опору.  Он полагал, что лучше перестраховаться и потерять немного времени, чем соскользнуть с очередной скобы и повиснуть на руках. 
     Наконец, ноги погрузились в холодную жижу. 
     - Есть контакт, - проговорил Ларс во встроенный в маску микрофон. 
     - Принято, - послышалось в наушнике. 
     Ларс включил закрепленный на голове фонарик.  Темнота дрогнула, отступила.  Однако куда как неприятнее темноты была черная, студенистая жижа, которая с хлюпаньем принимала в себя громоздкое тело.  Она с удовольствием заглатывала, но с неохотой отпускала, засасывая, обволакивая. 
     Уровень нечистот оказался Ларсу почти по грудь. 
     - Я в нижней точке, - осматриваясь, сообщил он.  - Давайте инструмент. 
     Вскоре в круге горловины появился ящичек, опускаемый на тонком тросе.  Ларс снял инструменты, а трос прицепил к ремню на поясе. 
     - Принял, начинаю осмотр.  Не спите там. 
     - Удачи, - послышалось из наушника, и Ларс аккуратно, стараясь не поскользнуться, направился к решетке, закрывающей фильтрующий комплекс. 
     Требовалось преодолеть всего пять метров, но какими же долгими они показались.  Каждый шаг давался с трудом, под ноги то и дело попадалось что-то склизкое.  Кроме того, Ларс остерегался активных движений, опасаясь брызг и волнения жижи.  Поднятые кверху руки затекли, тем более что в таком положении чемоданчик казался ощутимо тяжелее.  Приходилось перекладывать его из руки в руку. 
     Минут через двадцать, показавшиеся Ларсу вечностью, решетка приблизилась настолько, что он смог ее рассмотреть. 
     Толстые прутья практически не подверглись коррозии.  Именно они препятствовали несанкционированному проникновению к фильтрам.  По всей видимости, это было сделано для того, чтобы оказавшийся здесь рабочий случайно не залез, куда ему не следует.  Защита от дурака. 
     Когда-то, еще до войны, при проектировании подобных систем экология ставилась во главу угла.  Строили с запасом надежности.  Но Ларс предпочитал, чтобы все это давно рассыпалось ржавчиной.  Было бы меньше проблем. 
     “Настроили, а мне теперь расхлебывай”, – подумал он и чуть не сплюнул.  Уж очень двусмысленно в сложившейся ситуации звучала фраза. 
      Решетка над поверхностью жижи не вызвала нареканий – никакого мусора.  Ларс вытащил из чемоданчика телескопический щуп и проверил нижнюю часть решетки.  Щуп не встретил сопротивления.  Тогда он попытался просунуть его сквозь прутья.  На этот раз ничего не вышло.  Щуп гнулся, упираясь во что-то упругое. 
     - Что за черт?! - выругался Ларс.  - Есть за решеткой какая-нибудь мембрана или что-то на нее похожее?
     - На расстоянии метра нет вообще ничего, дальше начинается система фильтров и отводов, - через несколько секунд пришел ответ. 
     Ларс нажал на рукояти щупа кнопку, и тот удлинился на четверть, причем заканчивался теперь острой иглой. 
     - Посмотрим, что же там мешается, может, у нас схемы неполные? - с этими словами Ларс на уровне груди с силой вогнал щуп в упругое нечто, расположившееся за решеткой. 
     “С какого перепугу тут мембрану ставить? Она же при минимальной нагрузке создаст затор”. 
     Щуп сначала вновь согнулся, но почти сразу выпрямился и легко проник дальше, по всей видимости, проткнув неподатливый материал.  В следующее мгновение Ларс забыл и о щупе, и о решетке, и вообще обо всем. 
     Левая нога чуть пониже колена разорвалась острой болью, будто кто-то полоснул по ней топором.  В глазах помутилось, и только чудо спасло Ларса от падения.  Он инстинктивно схватился за решетку, хотя первым желанием было отпрыгнуть подальше. 
     Чемоданчик с чавкающим звуком упал в жижу и тут же скрылся из виду.  Но Ларсу не было до него дело.  Нужен был глоток свежего воздуха.  Не того, безвкусного, из заплечных баллонов, а пронизанного запахами просыпающейся природы – живого воздуха. 
     Невероятным усилием воли Ларс удерживал ускользающее сознание.  Боль заставляла дрожать.  Перед глазами то и дело появлялись черные точки, тошнило.  С губ срывались невразумительные стоны, а в ответ в наушник летели вопросы с просьбой повторить сказанное.  Вопросы бесили, но отключить связь он не мог. 
     Ларс качнулся в сторону, с трудом добрел до стены.  Опираясь о нее, он сделал первый шаг назад.