– Основные вехи-то знаю… А философов я вообще презираю.  Тоже мне - наука! На что она мне? От меня требуется разбираться в железках, а не ломать голову над извечными вопросами без ответов. 
     - Я не спорю, ты в этом неоценим.  Но пока мы используем наработки прошлого, сидим на развалинах и выбираем те куски, которые еще можем использовать.  А что будет лет через пятьдесят, сто?
     - Я-то откуда знаю? – насупился зарккан. 
     - К каменному веку мы, конечно, не скатимся.  По крайней мере, я хочу в это верить.  Но вот в средневековье с его суевериями и страхами – вполне возможно. 
     - Но как же города-полисы? Не может быть, что все разрушено.  Наука и все самое лучшее должны где-то сохраниться, - послышался возбужденный голос Дезире. 
     - Мы с тобой уже говорили об этом.  Я всем сердцем желаю, чтобы такие места сохранились.  Хотя бы одно такое место.  Но желать и верить – для меня разные вещи.  Подумай сама.  Мы почти остановили добычу полезных ископаемых.  Причем почти всех.  Добываемое сейчас – крохи.  Еще немного - и закончится гидрат метана.  Его уже сейчас не кристаллизуют.  А без энергии встанет оставшееся производство.  Здравствуй, ручной труд! Здравствуй, бревенчатый сруб…
     Дезире не знала, что сказать.  Она не хотела, не могла поверить в услышанное.  Ведь если все действительно так, то зачем вообще все это? Жить без цели, опускаясь все ниже и ниже? Девушке вспомнились гусеницы, толстые и лохматые.  Они сидели на листьях и самозабвенно жевали.  Никаких забот – знай, набивай живот и старайся не упасть с облюбованного листа.  Он тебе и кормушка, и место для сна, и оправления нужд…
     - Нельзя же так… - прошептала она. 
     - Марна, хватит пугать нашу целомудренную красавицу! – не выдержал Кэр.  – Тебя послушаешь – хоть топись иди.  Благо озер кругом навалом.  Только выбирай.  Придумаем что-нибудь.  Эрсати, к примеру, обходятся без угля, нефти и других метанов.  Солнечная энергия, если уметь с ней обращаться, вполне может обеспечивать электричеством и дом, и город.  А это лишь один пример.  Уверен, что и Гракху есть что сказать.  Так что давай не будем посыпать голову пеплом. 
     Дезире удивленно уставилась на Кэра.  Услышать от него подобные слова она никак не ожидала.  Подумать только – заносчивый и самовлюбленный эрсати внушал ей уверенность в будущем, возвращал к жизни.  И пусть Марна права, девушка это знала, по всем пунктам права.  Кроме одного – нельзя смотреть в будущее, имея в душе лишь боль и отчаяние. 
     - Смотрите-ка, - вновь послышался голос Кэра.  – Теперь мы смело можем начинать рисовать схему нашего путешествия.  Точка отсчета есть… Кто возьмется?
     Дезире посмотрела в ту сторону, куда указывал эрсати.  На покосившемся придорожном столбе висел большой щит, облупившийся и почему-то погнутый.  Девушка знала: раньше такие щиты называли дорожными знаками.  Сейчас что-либо разглядеть на нем почти невозможно.  Почти… В верхней его части красовались белые буквы. 
     - Ну и что там написано? – буркнул Гракх. 
     - Там написано… - Кэр выдержал паузу.  – Что трасса имеет номер: сорок два.  А впереди нас ждет первый город: Зипенбуш.  Всего через полтора километра. 
     
     * * *
     
     Дезире в который раз споткнулась.  За сегодняшний день зрение заметно ухудшилось.  Если раньше глаза слезились, болели и лишь иногда затуманивались, то теперь белесая пелена не спадала.  Она еще не переросла в молочную белизну, но, судя по темпам, до нее оставалось недолго. 
     “Неужели так быстро?”
     Она не рискнула поделиться своим состоянием даже с Марной.  У той сейчас и без нее было много забот.  Зачем надоедать с тем, чего нельзя изменить?
     Зипенбуш они миновали быстро.  Даже слишком быстро… Рассекая город надвое, дорога все так же бежала вперед, а вокруг виднелась грязь, раскрошившиеся развалины домов и покрывающая все это пожухлая зелень.  Ничего особенного – очередное пятно прошлого: невнятное и жалкое.  Если бы не одна деталь…
      Создавалось впечатление, что вся местная зелень попала под сильный заморозок.  Само по себе явление вполне обычное для осени.  Но за пределами города листья и трава по-прежнему оставались зелеными, местами тронутые желтизной.  Никаких признаков резкого увядания. 
     Контраст был явным и сразу бросался в глаза. 
     Беженцы остановились в нескольких метрах от первых поникших кустов. 
     - Как мило, - проговорил Кэр, стараясь унять дрожь в голосе.