. .  их было не удержать. 
     Виски раскалывались от боли, глаза словно выжигали каленым железом.  Но Дезире не собиралась сдаваться.  На подкашивающихся ногах она преодолела три метра и тяжело оперлась ладонями о стену по обе стороны от висящего там зеркала.  Кожа покрылась холодной липкой испариной, дыхание участилось, накатила тошнота.  С минуту Дезире стояла с закрытыми глазами, стараясь прийти в себя.  Было страшно, словно под ногами не рифленый металл пола, а вязкие облака над зияющей пустотой.  Борясь с подступающей паникой, Дезире подняла взгляд. 
     На нее смотрела миловидная девушка, с правильным носом, искусанными губами, рассеченной, но аккуратно зашитой левой бровью и совершенно красными глазами.  Казалось, что все до одного капилляры полопались и теперь пульсировали в такт биению сердца, словно желая прорвать хрупкую роговицу. 
     От увиденного Дезире бросило в дрожь.  С почти непреодолимой силой захотелось забиться в какой-нибудь дальний угол и замереть, чтобы никто не видел, никто не трогал.  Дезире почувствовала, как к глазам подступают слезы.  Провела руками по щекам – сухо.  Видимо, поврежденными оказались еще и слезные железы, что неудивительно. 
     Девушка сжала кулачки и часто, прерывисто задышала.  Еще один мимолетный взгляд в ставшее ненавистным зеркало.  Удар.  По гладкой поверхности побежали трещины, искажая отражение.  Из центра сверкающей паутины вниз скользнули алые струйки крови.  Дезире будто очнулась, с удивлением взглянув на пораненную руку. 
     В это время дверь позади неё скрипнула и пропустила кого-то в комнату.  Мягкие шаги замерли рядом, но девушка даже не удосужилась обернуться. 
      - Как ты себя чувствуешь? – голос Марны был деловым, без каких-либо намеков на жалость. 
      - Я ослепну, - без прелюдий ответила Дезире и повернулась к собеседнице.  - Ты же видишь. 
      - Я ничего не вижу, - резко оборвала её Марна и чуть ли не силой усадила на стул.  – Не жмурься, я должна осмотреть тебя. 
      - Да, пожалуйста, - обреченно произнесла девушка. 
     Действия Марны были быстрыми и болезненными.  Пару раз она умудрилась довольно грубо пройтись по раздраженной роговице, снимая специальной палочкой мазки со слизистой.  Дезире чуть не выла и продолжала кусать многострадальные губы.  Через несколько минут все было закончено. 
      Марна поместила только что взятый образец между двумя тонкими полупрозрачными пластинками и отправила их в утыканный проводами прибор.  После этого, подойдя к монитору стоявшего тут же компьютера, быстро забегала пальцами по клавиатуре.  Индикация на приборе ожила, послышалось еле заметное жужжание. 
     - Программе анализа потребуется некоторое время.  Давай-ка пока взглянем на тебя поближе. 
     Протянув Дезире кусок смоченного в антисептике бинта, Марна выразительно кивнула в сторону пораненной руки.  Потом взяла с полки напоминающий приплюснутый перископ прибор.  Он был снабжен несколькими поворотными кольцами и подвижной лампочкой с отражателем. 
     - Это все, что у меня есть, - произнесла она, будто извиняясь.  – Но все лучше, чем ничего.  Постарайся не щуриться и не шевелиться, я быстро. 
     Марна поднесла прибор к глазам пациентки и включила подсветку.  Тонкий луч заставил Дезире вскрикнуть и зажмуриться.  Повинуясь строгому окрику, она все же открыла глаза.  Марна колдовала с кольцами фокусировки, добиваясь наилучшей видимости.  Все это время Дезире мужественно терпела свет, причиняющий ей боль.  Наконец экзекуция закончилась, подсветка погасла, прибор отправился на свое место. 
     Не произнося ни слова, Марна вернулась к компьютеру.  Анализ уже завершился. 
     - Я не могу вынести диагноз с полной уверенностью, скажу лишь первые результаты обследования, - произнесла Марна без тени жалости.  Она констатировала сухие факты.  Делала это самым обыденным тоном, словно речь шла о пломбировании зуба.  – Роговица повреждена больше чем на половину, и это еще не предел.  На ней заметны инородные вкрапления.  Но мне нечем их удалить.  А жаль - это бы очень помогло.  И самое главное - начался процесс перфорации…
     Дезире молчала.  Не каждый день узнаешь, что в твоих глазах образуются микроскопические отверстия, и количество их увеличивается с каждым часом. 
      - Сколько у меня времени? - она почувствовала, как по коже побежали мурашки. 
      - Два… может быть, три дня, и все это время зрение будет ухудшаться – но это в самом неблагоприятном случае.  Может быть, все останется, как сейчас.  Мы не можем знать точно. 
      - Спасибо, - тихо проговорила девушка, уставившись куда-то в бесконечность.  - А что ты сказала про удаление вкраплений? Чем это делается? Это может помочь?
      - Да, это определенно бы замедлило процесс разрушения.  Сможет ли его остановить полностью? Не знаю.