Ноги в тяжелых ботинках чуть-чуть подрагивали.  Верхняя приземлилась на холодный бетонный пол.  Могильщик пополз, не обращая внимания на боль в туловище и сломанных руках.  Как ни странно, но он продолжал жить. 
     Дима опустился перед ним.  Он ничего не говорил.  Его лицо выражало только отвращение, которое обычно читается на лицах людей перед тем, как раздавить мерзкое насекомое.  Кроссовок Димы опустился на череп монстра, раскалывая его на куски.  Крови не было.  Только немного красной трухи высыпалось из дыры в голове Могильщика, и все. 
     В следующий миг что-то ударилось о плечо парня и раскололось с влажным звуком. 
     Лавочник, кинувший в Диму воронье яйцо, упал на пол, будто это была граната. 
     Воздух наполнился хлопаньем крыльев.  Это мертвые птицы, лежавшие в холодильнике, поднялись, расправляя замерзшие крылья.  Вороны и дятлы, дрозды и голуби.  Они взлетали и садились на полки, на манекены, на книги.  Скоро весь склад был заполнен ими.  Черные бусины мертвых глаз смотрели на юношу. 
     - Если шевельнешься, - сказал Лавочник, приподняв голову, - они тебя склюют.  И никакие души не помогут. 
     - Откуда ты знаешь? – спросил Дима. 
     - Мои очки, - ответил продавец.  – Они способны видеть очень многое.  Я храню разные вещи, но не все они пылятся здесь.  Некоторые, на всякий случай, я ношу на себе. 
     - Хорошо, - Дима помолчал, закрыв глаза, как будто прислушиваясь к чему-то. 
     Когда он вновь открыл их, Лавочник почувствовал страх. 
     – Тогда ты знаешь, как умрешь.  Вы свободны, - обратился юноша к душам внутри своего тела. 
     Дима упал на колени.  Души покидали его тело, поднимаясь к потолку золотистым облаком.  Но, вместо того, чтобы улететь и раствориться в окружающем пространстве, все они зависли под потолком.  А потом вселились в тела птиц. 
     Лавочник закричал, когда пернатые существа накинулись на него, работая лапками и клювами.  Дима же поднялся с колен.  Он не хотел видеть этого.  Ему было плохо и от двух смертей, которые произошли за этот вечер.  Пора было идти, хотя он и не знал, куда.  Сперва он завершит одно дело, а потом будь что будет. 
     Он прошел склад, в глубине которого раздавались клекот и истошные вопли, вышел из магазина и направился к фуре. 
     Машина стояла там же – безмолвный красный монстр.  Дима обошел ее сзади, открыл задвижки на дверях, потом подтянулся и залез в прохладный сумрак грузового отделения.  Пол хрустел: его толстым слоем покрывали мертвые слепни.  Дима не успел подняться, как наткнулся щекой на что-то твердое, обернутое в тряпки.  Это была человеческая нога.  Разодранная штанина клочьями свисала с колена.  Лицо трупа исказилось, распухло и посинело.  Он был насажен на крюк, который впивался прямо в горло.  Объеденные руки были скрючены. 
     Дима отодвинул тело в сторону и осмотрелся.  Где-то среди этих мертвецов он должен был найти свою любимую. 
     Он увидел тело Маши почти сразу же.  Она висела немного левее.  Рыжие волосы потускнели, глаза были закрыты.  Если бы не крюк, на котором она висела, можно было бы подумать, что девушка просто спит.  Футболка и синие джинсы были запачканы кровью.  Дима подошел и дрожащей рукой прикоснулся к ее холодным пальцам.  Это не она, подумал он.  Настоящая Маша, ее сущность, растворилась в воздухе, а здесь только ее тело.  От этих мыслей ему стало совсем плохо. 
     Напрягшись, он кое-как снял ее.  Труп соскользнул с крюка и упал на него.  Странно, но тело было легче пушинки.  Дима повернулся к выходу.  Спустился сначала сам, потом выволок Машу. 
     Над магазином висело золотистое облако.  Оно постепенно поднималось в небо и исчезало в ночи.  Призрачные голоса пели и шептали, благодаря и благословляя его.  Дима проводил души глазами.  Где-то там, среди них, должна была быть и суть Маши.