Первое, что он заметил, была бежевая курточка Маши.  На трассе, несколько часов назад, она повязала ее вокруг талии, чтобы не было жарко.  В их рюкзаках уже все равно не хватало места.  Эту куртку они ходили вместе покупать примерно месяц назад.  И вот, она валяется на полу, скомканная, как будто ее топтали ногами.  Что происходит?
     «Висит она там, на железном крюке», вспомнил он.  Слова распадались на буквы и никак не складывались в осмысленное целое.  Дима отказывался принимать то, что сказал ему этот толстяк.  Вместе с тем раскатистый звук голоса водителя до сих пор стоял в ушах. 
     - Как это так она там висит? – спросил он, заранее зная ответ, не желая его слышать. 
     - Я ее убил, - спокойно ответил толстяк. 
     Вновь в кабине воцарилось молчание.  Дима переваривал слова водителя, уставившись в приборную панель.  Он ничего не понимал.  С чего бы дальнобойщику понадобилось убивать Машу? Странно, но он не испытывал ничего – ни горя, ни гнева.  Только странное оцепенение, какое бывает, когда вам сообщают новость, которой вы упорно не можете поверить.  Ведь еще несколько часов назад Маша сидела тут и болтала, а до этого они стояли на дороге и голосовали.  Дима поднял голову и посмотрел в лицо водителю. 
     - За…за что? – спросил он. 
     - Не за что, а для чего, - ответил толстяк.  – Тебе все равно не понять. 
     - Ну разумеется, - едва проговорил юноша.  Ему внезапно стало трудно дышать.  – У вас, маньяков, своя философия жизни, - было такое ощущение, что за него говорит кто-то другой.  Сознание его по-прежнему пребывало в оцепенении.  – Куда нам, простым смертным, до вас. 
     - Я же говорил, что ты не поймешь, - таким же спокойным голосом продолжал водитель.  – Ночь Трассы, приятель.  Тебе это о чем-то говорит?
     - Нет. 
     - Так вот, слушай, - и с этими словами толстяк обернулся к Диме.  Левой рукой он по-прежнему держал руль, но на дорогу смотреть перестал.  – Раз в сезон мы прорываемся обратно.  Путники, которые путешествуют пешком.  Некоторые водители тоже… но не все.  Есть несколько Ночей, но эта – предпоследняя.  И для того чтобы попасть на другую сторону, нужна жертва, понимаешь? Понимаешь меня или нет?!
     - Вы смотрите на дорогу, - проговорил Дима.  Вот сейчас он начал по-настоящему пугаться.  Точнее сказать, он был просто в ужасе.  Страх сдавил ему виски.  Только сейчас он осознал, что едет в одной кабине с больным, ненормальным человеком.  Тот не обращал внимания на его слова, продолжая говорить. 
     - … и поэтому так хорошо, что вы мне подвернулись на этой дороге, ты и твоя девушка.  Для путешествия хватило бы ее, но, раз ты с ней, то оставайся.  Можешь поехать со мной. 
     - Черт возьми, смотрите на дорогу! – закричал Дима.  Краем глаза он заметил легковушку, которая внезапно выскочила прямо перед фурой.  Еще бы немного, и они бы врезались! – Мы же сейчас разбиться могли. 
     - Могли, но не разбились же, - рассмеялся водитель.  – Ты мне не веришь, но у меня глаза на затылке.  Да повсюду!
     - О чем, черт возьми, вы говорите?! – заорал Дима.  – Вы убили мою девушку, а теперь стремитесь покончить с собой, по-видимому? И меня убить! Так?
     - Дурак, - расхохотался толстяк, сотрясаясь всем телом.  – Малолетний дурак.  – С этими словами он совсем отвернулся от лобового стекла. 
     Дима всем телом подался вперед.  Ни в коем случае нельзя давать этому психу управлять машиной.  Он толкнул толстяка плечом, а сам схватился за руль, пытаясь вывернуть фуру к обочине…
     Железный удар в висок откинул его вправо.  Дима ударился головой о дверцу.  В глазах сверкнуло, брызнули слезы.  Он только что заработал себе сотрясение мозга. 
     - Идиот, - послышался смех слева, - Смотри! Неровная дорога! Ограничение по скорости – шестьдесят километров. 
     Водитель сейчас изогнулся под немыслимым углом, уставившись прямо в полог? О чем он?
     Дима обернулся на дорогу, но ничего не заметил.  Легковушка так же ехала впереди, хотя расстояние между ними не сокращалось.  Справа мелькнул какой-то синий знак. 
     - До ближайшего поворота осталось полтора километра, - с напором проговорил водитель.  – А ты заметил?
     - Черт возьми, нет… - начал было Дима, и тут до него дошло. 
     Проклятый толстяк не смотрел на дорогу, но видел ее.  Непонятно, как это удавалось ему, но это было так. 
     Не может быть, подумал Дима.  Это так же не укладывалось у него в голове, как и убийство Маши.  Что бы у него спросить? Он быстро оглядел окрестности.