– А я знаю, я тебя видел. 
     Повисло молчание.  Я-то думал, что сам его огорошу, ведь с Кариной он ни словом не обмолвился о том месте. 
     – Чего тогда не окликнул меня?
     – Не знаю, Глеб.  Когда ты вышел, просто пошел за тобой.  Я как будто потерялся тогда, а ты меня вывел. 
     – Ты сам-то понимаешь то, что говоришь?
     – Глеб, там странное место.  Ты видел ее?
     – Труп? Да, видел.  А еще кровь на лестнице.  Это ты там свалился?
     – Не совсем, хотя я помню это… падение. 
     – Я думал, ты где-нибудь лежишь переломанный, а ты…
     – Пойдем к Карине, а? – он выбросил выкуренную до половины сигарету и отошел.  Если Сашка и хромал поначалу, то теперь уже нет.  Я еще немного постоял один, глядя в окно.  Солнце вновь выскользнуло из-за туч, окрашивая захваченный тундрой район в тяжелые бронзовые тона.  Тени росли. 
     Вновь мы сидели втроем вокруг костра.  Я впал в какой-то задумчивый ступор, глядя, как пламя змеится, вылизывая сыроватые дрова. 
     – Домой-то во сколько двинем? – наконец сорвалось с моих уст. 
     – Слушай, Глеб, – Сашка вздохнул.  – Мы бы хотели еще остаться на одну ночь.  Ну, понимаешь, вдвоем. 
     Я опешил.  А под коркой растерянности я был в бешенстве.  Так меня кинуть! Я не мог ничего выговорить, даже придумать не мог, что сказать на это.  Ну, и в положеньице он меня поставил… Это с самого начала была дурацкая затея. 
     – Ну, ладно.  Понимаю, – пробормотал я, отведя взгляд.  – Тогда я…
     – Нет, – встряла вдруг Карина.  – Куда ты его гонишь, Саш? Давайте все втроем останемся. 
     Глядя ей в глаза, я гадал, правда ли она хочет, чтобы я остался.  И если да, то что это значит?
     – Мне неудобно… – начал было я. 
     – Глеб, обещай, что ты никуда без нас не уйдешь, – настояла девушка. 
     И я – куда деваться? – пообещал.  Вечер выдался для меня тяжелый.  Солнце, горячий злой кусок угля, зависло над кромкой горизонта, не собираясь затухать и ночью.  Санек и Каринка отправились гулять, я остался сторожить лагерь, поддерживать огонь.  Думал, о том, как поменялся за день Сашка.  Самая явная перемена произошла в его отношении к собственной девушке.  Только теперь я понял, как он был холоден с ней раньше.  Черт, он же после одиннадцатого класса будет поступать в МГУ, а Каринка? Похоже, мысленно Сашок с ней уже расстался.  Тот Сашок, каким он был еще вчера.  Что-то произошло с ним в той душной комнате с мумией на лежанке.  Неужели он просто испугался?
     Когда влюбленные вернулись, я спохватился, что забыл предупредить бабушку.  Попросил у Сашки мобильник.  Дело шло к полуночи, но бабка не спала, с этим в ее годы туго.  Оказалось, что обо мне она и не волновалась, думала, что я в своей комнате. 
     После незатейливого ужина мы просидели недолго.  Выпили чаю, поговорили ни о чем, покуда тлел костер, и отправились к спальным мешкам.  Отвернувшись к стене, я лежал без сна.  Думал, думал.  Мысли давили голову изнутри, носились по кругу, словно состав на игрушечной железной дороге.  Без перерыва, без смысла.  Так я и ворочался, путаясь в изматывающих полуснах.  Вязкий сумрак наполнял помещение. 
     – Ты ведь не спишь, – произнес Сашка в моих тягостных грезах, и я проснулся. 
     Рядом сидела Карина и заглядывала мне прямо в лицо. 
     – Мы с Сашей пойдем прогуляться, – прошептала она, и я с удовлетворением услышал в ее шепоте сожаление.  – Дождись нас. 
     Она не хотела уходить с ним. 
     – Зачем надо было его будить? – откуда-то донесся Сашкин голос, послышались шаги.  Карина поднялась. 
     – По-моему, Глеб и не проснулся, – ответила она с улыбкой.  Я закрыл глаза, и веки будто срослись.  Когда забытье окончательно оставило меня, никого уже не было.  В комнате царила сырая полумгла.  Отчего-то одиночество показалось мне особенно острым.  Ежась от холода, я завязывал шнурки на ботинках, когда заметил, что у кострища остались только мои вещи.  Сашка и Карина не вернутся. 
     Собрался я быстро, задерживаться не имело смысла.  Выглянув в окно, в который раз ругнулся.