Впрочем, факта присутствия мухи в такси Платонову было достаточно, чтобы немедленно сбежать и оттуда. 
     - Останови! – крикнул Сеня водителю. 
     - Сейчас не могу, - продолжая крутить «баранку», ответствовал тот.  – На светофоре, ладно? Сейчас как раз красный будет. 
     До светофора оставалось всего лишь несколько минут, но Платонову они показались вечностью.  Ведь дьявольское жужжание не смолкало ни на секунду!
     - Сколько я тебе должен? – спросил Сеня, когда машина, наконец, остановилась. 
     - Триста, - пожал плечами шофер.  – До места ведь не доехали. 
     - Держи, - Сеня сунул ему пятисотенную купюру.  Таксист полез в барсетку за сдачей, но Платонов уже бежал, расталкивая прохожих, к метро. 
     Сидя в вагоне, он изо всех сил напрягал слух – не слышно ли жужжания.  В подземке, конечно, расслышать его было совсем непросто.  Разве только на остановке.  И на одной из станций Арсению показалось, что к нему действительно вновь приближается ужасный звук.  Он тут же выскочил из вагона, чтобы дождаться следующего поезда.  И после повторял этот трюк еще несколько раз – уже просто на всякий случай. 
     
     С того дня жизнь моего друга превратилась в нескончаемую пытку.  Домой он приехал уже законченным параноиком.  Первыми его действиями были те же, что он произвел, приехав ко мне.  Сеня задраил все окна, остановил часы, закрыл в туалете собаку.  И обратился в слух, ожидая – не зажужжит ли? Не жужжала.  Минут через двадцать Платонов перевел дух и вернулся к обычной жизни, лишь изредка замирая, дабы удостовериться, что мерзкое насекомое перестало его преследовать. 
     К полуночи он почти перестал нервничать, чему здорово помогли частые визиты в домашний бар.  В два часа ночи Сеня вовсю кемарил, растянувшись на своем любимом кожаном диване.  Ему даже не снились адские мухи и червивые бомжи.  Все было спокойно вплоть до тех пор, пока мой друг не проснулся. 
     А проснулся он от жужжания. 
     
     До дрожи перепуганный человек сидел на диване, поджав ноги и обхватив руками колени.  Взгляд его был диким.  Жужжание, казалось, исходило сразу отовсюду.  Но муха в его квартире была только одна.  Та самая, что увязалась за Сеней в злополучном тупике.  В том, что ее послала сама Преисподняя, Сеня не сомневался.  Да и его пес – благородный лабрадор Боб – разделял это мнение.  Накрыв голову лапами, собака лежала на полу в прихожей, и жалобно скулила.  Боб, если б ему позволяли размеры, наверняка забился бы под полку для обуви.  А Сене и в теории забиться было некуда.  Оставалось сидеть, окидывая безумным взглядом комнату, и дрожать как осиновый лист. 
     Но это – не дело, ежу понятно.  Арсений же всегда считал себя выше этих странноватых, вечно пыхтящих и куда-то спешащих животных.  Поэтому он мобилизовал все внутренние резервы и принялся убеждать себя, что ничего по-настоящему ужасного на самом деле не происходит.  «В конце концов, это всего лишь муха, - раз за разом повторял Платонов.  – Какие бы силы за ней ни стояли, это – простая муха, которую очень легко прихлопнуть.  Тем более что ее даже не видно, а только слышно».  И ведь действительно – тварь не спешила показываться на глаза, хоть Сене порой и казалось, что она проносится у него над самым ухом.  Всего через пятнадцать минут Платонов осмелел настолько, что смог подняться с дивана и пройтись по комнатам в попытке разыскать и, возможно даже, прикончить треклятую муху. 
     Разумеется, это ему не удалось.  Даже обычные мухи – на удивление увёртливые создания, а эта, согласно твердому убеждению Платонова, была мухой дьявольской. 
     «Дьявольские отродья тоже бывают уязвимы, - думал Платонов.  – Их могут убить или хотя бы ослабить иконы, святая вода, крест… Крест!». 
     Икон Сеня в доме не держал, святой воды, естественно, тоже, но вот декоративное распятие из посеребренного фарфора у него было.  Висело над дверью в прихожей.  И перед тем, как начать свой поиск, Арсений вооружился этим Господним атрибутом, который, как он надеялся, поможет ему обратить в бегство крылатую посланницу Ада. 
     Надо сказать, что в отличие от меня, живущего в скромной трехкомнатной квартире, Арсений располагал в два раза большей жилплощадью.  Мы с ним купили квартиры в одном и том же году.  Я приобрел трехкомнатную в центре, а Сеня – две таких же на окраине.  Его квартиры располагались на последнем этаже высоченной новостройки, что позволило Сене без лишних хлопот превратить их в одну большую.  Это было весьма удобно (вспомнить хотя бы грандиозные вечеринки, что мы там закатывали), но в то утро, когда Арсений искал в своих апартаментах муху, размеры его жилища были, скорее, минусом. 
     Жужжание то приближалось, то удалялось.  То вдруг смолкало вовсе, то, напротив, становилось таким громким и яростным, что Сеня, подпрыгнув, разворачивался на сто восемьдесят градусов, ожидая увидеть муху прямо над своей головой.  Но где она была на самом деле, он так и не узнал. 
     - Эта сволочь словно в прятки со мной играла, - сквозь зубы процедил Сеня, приканчивая пиво. 
     А потом ей надоело играть.  Сеня в тот миг как раз стоял в холле, напротив большого круглого окна, сквозь которое лился в комнату яркий солнечный свет.  Свет совершенно не радовал Арсения.  Как и то, что он увидел на фоне окна – маленькая черная точка, которая, гудя, понеслась прямо на него, метя в лицо.  Это была она – муха.  Сеня в ужасе замахал руками и рефлекторно сделал шаг назад.  Оступился и выронил распятие. 
     Платонов обреченно наблюдал, как его единственная защита летит вниз, на твердый деревянный пол.