--1--
     - Доброе утро,- как всегда улыбка секретарши до ушей. 
     - Привет,- отвечаю я.  Она ко мне явно неравнодушна, и я делаю вид, что мне всё равно.  В принципе, мне и правда всё равно.  Нет, правда. 
      Коридор новый и чистый, на полу плитка, пластиковые окна.  Пожилая уборщица трёт пол шваброй.  Мне всегда было очень жаль на неё смотреть.  Она, пожалуй, самый достойный человек, и вот, полюбуйтесь: трёт за гроши пол шваброй…
     - Доброе утро. 
     - Привет, Дима,- она поднимает голову и улыбается.  Единственный человек, который относится ко мне по-настоящему хорошо.  – Что-то у тебя хмурый вид. 
     - Если честно, последнее время я стал очень плохо спать. 
     - Попей на ночь чаю с мятой, он хорошо помогает. 
     - Спасибо,- улыбаюсь я,- как ваш сын?
     - Уже немного лучше, врачи говорят, его скоро выпишут. 
      История с её сыном печальна, но отнюдь не нова.  Шёл ночью, напали несколько человек, избили, и он угодил в реанимацию.  Первое время было неясно, выживет ли он вообще.  Слова сочувствия от коллег и начальства, слова совсем не искренние, так, для порядка.  Дальше слов дело не пошло.  Почему-то, в нашем обществе так принято: ты подходишь к человеку и начинаешь говорить слова сочувствия если у него горе, или же поздравлять с чем-то, а потом отходишь, и через несколько секунд забываешь, что этот человек существует. 
     - Удачного вам дня.  Скажите ему, путь быстрей поправляется,- вот это я сказал абсолютно искренне. 
     - Обязательно передам, тебе тоже всего хорошего. 
      Я иду дальше.  По привычке подхожу к зеркалу и снимаю шапку.  На меня смотрит молодой (перспективный!) человек.  Бледное лицо, тонкие губы, серые глаза за аккуратными очками (результат долгих часов за компьютером).  Волосы, как всегда, растрепались под шапкой, я поправляю их привычными движениями. 
      В коридоре, в кругу, стоят мои коллеги, что-то оживлённо обсуждая.  Я подхожу к ним, с каждым здороваюсь за руку, спрашиваю как у них дела, смеюсь над очередным дебильным анекдотом.  На самом деле, меня совсем не волнует, как у них дела, но так надо.  Затем я отхожу в сторонку, сажусь на одном из стульев для посетителей.  Кстати, они у нас очень удобные.  Рабочий день начнётся минут через десять, а мне нужно подождать шефа (у нас все так называют начальника, даже он сам).  Время тянется неправдоподобно долго.  Минута за минутой.  Я сижу и сосредоточенно наблюдаю, как секундная стрелка бежит (ужасно медленно) по кругу.  Без двух минут.  Толпа в коридоре потихоньку расходится.  Мне хочется чаю.  Я просто не в силах сопротивляться этому желанию, поэтому поднимаюсь к себе в кабинет.  На дверях табличка золотистого цвета.  «Дмитрий Иванин.  Адвокат». 
      В кабинете чисто, все папки лежат в большом шкафу, а те, с которыми я работаю, сложены в аккуратную стопку на столе.  Мои коллеги иногда подшучивают надо мной из-за моей чистоплотности.  Я сижу, закрыв глаза, и прихлёбываю горячий чай из чашки, которую подарила мнё тётя Наташа (та, что уборщица) на день рождения.  Ира (та, что сидит на входе и вечно строит мне глазки) подарила какой-то тупой и ненужный брелок, который лежит у меня в выдвижном ящике.  Остальные ограничились открыткой (правила вежливости, помните?), которую я через пять минут выкинул в мусорную корзину.  А, так вот: я сижу и пью чай.  Короткие минуты настоящего блаженства.  Окно открыто, на улице светит осеннее солнце, но оно еле греет, поэтому погода очень приятная.  Я замыкаю кабинет и прикуриваю сигарету, развалившись в кресле.  Меня немного клонит в сон.  Если бы шеф увидел всю эту картину, у него, наверное, отвисла бы челюсть.  А я ведь у него на хорошем счету… Но сейчас меня это волнует меньше всего.  На потолке пожарная сигнализация, но она не работает, поэтому бояться нечего.  Я докуриваю и выхожу, закрыв за собой кабинет. 
      На 3-й этаж.  Здесь всё шикарно.  Мягкий ковёр, на стенах картины.  Ещё бы, ведь здесь сидит шеф собственной персоной.  В приёмной сидит ещё одна секретарша, крайне противная личность.  Я прохожу мимо неё, и направляюсь прямиком в кабинет шефа. 
     - Эй, ты куда? В верхней одежде нельзя,- она поднимает вой, одновременно встаёт и идёт ко мне, но я успеваю войти в кабинет и захлопнуть дверь. 
     --2--
      Он сидит в кресле за массивным столом.  Я удивляюсь, как это кресло его выдерживает.  Небольшие глазки, щеки свисают, как у бульдога, волос на голове совсем мало.  Я придерживаю дверь, чтобы сюда не вломилась злая секретутка.