Сквозь сумерки я полем шёл,

И красная луна всходила над дорогой,

Подобная сосуду, что содержит кровь,

И туча по небу плыла багряною пирогой. 

Спускалась тёмным покрывалом ночь,

Сиянье маковок церквей далёких угасало. 

Навстречу мне, от дома человека прочь,

Облезлая собака, словно тень, бежала. 

В её тщедушном теле я узрел

Неколебимую решимость и серьёзность. 

И в грамме жизни, что внутри неё ещё теплел,

Стремленье было что-то важное закончить. 

Я тихо свистнул ей. 

Собака тут же встала, озираясь,

Села.  Недобрый блеск её очей

Я уловил, к ней приближаясь. 

Оскалив зубы, псина зарычала,

С трудом поднявшись, хрипло гавкнула,

И круто повернув, с дороги прочь уж убежала,

Путём, что ей зловещая луна лишь пролагала. 

Прошло три дня, и вот:

Её я снова вижу у оврага за кустом. 

Над нею кружит мух зловонный сброд,

И копошиться в её шерсти, пасти, под хвостом. 

Обрывки облаков по небу плыли,

Играя в лучах солнца.  На земле

Скользили тени длинные и с небом говорили. 

А мёртвый глаз направлен был к той стороне,

Где в своём доме жил за полями человек. 

Тогда я произнёс: Хвала тебе!

Тому, кто жил с людьми,

Но для того, чтоб умереть,

Туда ушёл, где нету не души. 

Ты не желал всех ближних оскорбить

Картиной разрушения при жизни,

Был горд, не мог ты допустить,

Чтобы весёлого и доброго, тебя забыли. 

А помнили лишь дармоеда,

Живущего воспоминаньем о былом,

Взывающего гнусно к жалости соседа,

А стариковской злобой отравляющего дом. 

Хвала тебе! Узнав о приближении смерти,

Ушёл от мира яви в ночь,

Ты не набрасывал отравленные сети

На тех, кто тебя любит и не гонит прочь. 

Как много полумертвых в мире,

Но не они сей оды философской адресат. 

В душе родных они как черви в сыре,

Лишь изливают жалких стонов смрад. 

О, как хотелось бы, чтобы носящие смерть в сердце,

Взяли тебя в пример, о мудрая дворняга. 

Тогда счастливых было больше бы на свете. 

Что мне ещё сказать? Хвала тебе собака!

Июль 2010

.