. .  Мучимый поступком своим, простершись на молитву, он заснул.  Тогда явились к нему два ангела и молвили: «Мы опоясываем тебя по повелению Господа, поясом целомудрия, ибо изгоняя блудницу, ты испытывал соблазн, пояс не может быть развязан никаким последующим искусом.  Блудница вернется.  И за любовь твою она очистится от греха.  Чего нельзя достичь человеческим усилием, то дается милостью Бога. . . »
     
     Я не сказал тебе, Марта, о том, что самый праведный поступок приближает нас не к одному Богу, но и к Дьяволу.  Значит важен смысл поступка.  Я тебе многое не сказал, чтобы не затруднять твою запутанную жизнь.  Когда Фома пришел к поступку, оправданному с нравственной точки зрения, оказалось, что он распахнул келью не для изгнания блудницы, а для принятия дьявола.  Вместе с блудницей он изгнал Бога. 
     
     Священник почувствовал, как тепло разливается внутри его, будто испил он горячей медовой настойки. 
     
     Тыльной стороной ладони он вытер со лба пот и расставив руки по сторонам, он направился в дом, прославляя Бога.  Он радовался, как ребенок.  Еще одна молитва была поверена Богу. 
     
     Вдруг все вспыхнуло в глазах его и померкло.  От резкого удара священник упал на землю.  Его куда-то потащили с мешком на голове, будто зверя.  Он успел различить голоса не ангелов, но людей.  Внезапно начавшееся избиение внезапно прекратилось.  И неземная тишина воцарилась вокруг.  Все нарушил жук, назойливо копошащийся у шеи.  Священник , упираясь ногами в землю выбрался из мешка, перевернулся на спину, но кровотечение из носа и горла заставило его лечь на живот и приподняться на локти.  Жук уже проделал большой для себя путь - он суетливо взбирался на стебель гибкого паслена. 
     
     «А-а, жук-могильщик, прилетел на падаль, да обознался.  А может нет? Может я и есть та падаль, что интересует жуков, а не людей.  Кому ж еще закидывают на голову мешок? Куда ты? Я к тебе обращаюсь. . .  Лучше тебя никто не знает -падаль я или нет. »
     
     Рядом, в траве, он обнаружил куртку и узнал ее.  «Куртка Ларса. . .  отчего он ее бросил? Или не успел подобрать? Кто-то их вспугнул, не допустил моего убийства.  Крик, который я отчетливо помню, оказался криком испуга.  Они бежали». 
     
     -Кто здесь? - он обратился в темноту.  - Кто преследует меня? - голос его сорвался на хрип, в ушах вдруг воцарилась тишина, и он вкрадчиво спросил:
     
     - Мама?
     
     Он долго простоял посреди леса, куда забрел, и блаженно улыбался и чего-то ждал. . . 
     
     -Изыди. . .  Изыди, дьявольское отродье.  Ты спасаешь меня от смерти.  Да? Скажи.  Да?!
     
     Он хрипел и стонал, охваченный спазмами в горле, мотал головой и пытался изречь слова. 
     
     
     
      4. 
     
     -Эх, Янек, дурень ты, дурень. . .  Дубиной по башке. . . , -причитал старик Томас, тщетно пытаясь раскурить трубку. 
     
     -Да. . . м- м. . . а - а, не дубиной, а. . . , -бормотал захмелевший Янек. 
     
     -Думаешь, если у тебя голова деревянная, то у старика Томаса тоже? - Томас с перевязанной головой, в очередной раз заводил разговор о происшествии в лесу.