. . 
     
     -Кто? Здесь никого нет.  Янек?
     
     -Ты не одна. 
     
     Кристина проснулась в страхе.  В ее сознании смешались явь и сон.  Она сжимала свои волосы, так словно они были мокрые и из них должна была политься вода.  Она взялась их гладить, эти густые длинные волосы.  Она припомнила, как недавно ей приснились ее собственные волосы, торчавшие из старушечьей котомки.  Где теперь эта котомка? С ней старуха не расставалась при жизни.  Может с собой унесла? Старухе это было по силам.  А последний сон? Приснились те, кого уже нет.  Покойники о чем-то предостерегали? Кого они могут опасаться?
     
     
     
     2. 
     
     . . .  На утро, выйдя из засады, Ларс размял отекшие ноги, выпрямил спину, поохал от боли в пояснице.  На каждый шорох он озирался, все надеясь застигнуть священника за каким - нибудь греховным делом. 
     
     В кустах забрезжил солнечный свет и на душе Ларса полегчало.  Сознание того, что он единственный, кто решился пробыть здесь, в овраге, у звериной тропы, между домов ведьмы и священника, три ночи подряд, тешило его тщеславие.  Хотя днем он отсыпался, а Марта растирала ему спину - Ларс едва разгибался от спинной ломоты.  Лицо его осунулось, белки глаз пожелтели, и на одном лопнул кровеносный сосуд и залил кровью половинку глаза. 
     
     Это утро, утро третьей ночи, выдалось необыкновенно беззвучным.  В воздухе пахло кедровой смолой и залежалой хвоей.  Воздух был прозрачен и чист.  Расположившись на траве, Ларс закурил. 
     
     Ночью он увидел кого-то, проходящего в спешке по лесу.  Видно было, как человек этот придерживал рукой длинную верхнюю одежду, мешающую быстрой ходьбе. . .  Ларс уже выбрался из под тулупа и попытался пойти за ним, да потерял его во мраке.  Но человек тот появился вновь, он удалялся уже в другом направлении и здесь Ларс не успел.  Сколько потом ни старался Ларс, напрягая слух, ему все казался то топот, то скрип ветки, то девичье пение. 
     
     Ларс пригрелся на солнце и очнулся от ожега тлевшей в пальцах самокрутки.  «Отчего ж топоры молчат? - Ларс вспомнил о лесорубах, - решили не искушать судьбу, наверно не вернулись в этот лес.  Скорее, заготовки теперь пойдут за стойбищем, у ледяных ручьев.  А с новых мест возить будет дальше, может и оплату хозяин повысит.  Ох забыл, там хозяин -то старый помер, теперь новый неизвестно как дело поведет.  Может оно и к лучшему, что отмучился.  Все к лучшему.  Что случается с людьми». 
     
     Так размышлял Ларс, вспоминая как в предосенние сезоны он нанимался к лесорубам на перевозку леса.  Он опустился на траву и прижав к животу колени, как медвежонок катался, пока не вымок весь до нитки.  Он освежил подуставшее тело, взбодрился и почувствовал голод.  «Хоть напиться бы. . . » - подсказывал себе Ларс и шел мелким шажком к ручью. 
     
     Вблизи от источника он услышал лошадиное фырканье, там чистили с особенной тщательностью лошадей и Ларс решил не показываться.  Он терпел жажду, пока не дошел до ближайшего городского колодца. 
     
     Проходя мимо мастерской жестянщика Ларс едва успел отскочить от стремительно проехавшего крытого экипажа.  Погрозив кулаком, он еще подумал, а кто там был, в том экипаже.  Он не узнал кучера и это его встревожило. 
     
     В двух шагах от дома, Ларс хватился своей котомки с недопитой бутылью вина, да поздно вспомнил.  Он позабыл бутыль в овраге. 
     
     «Да бес с ней, -подумал Ларс.  -Нашел я о чем беспокоиться. . . »
     
     Ларс присвистнул, ловко взобрался на собачью будку, сдернул цепь, запутанную о заборный кол.  Пес, стойко наблюдавший развеселого удальца, каким явился его хозяин, вежливо заскулил.  Ларс присел, подставив свое лицо для обильного облизывания собачьим языком и объяснил, почему не принес молока:
     
     -Не встретил я молочника! Может захворал он? А!? Ты не знаешь? Потерпи, - он потрепал пса за холку, - погрызешь нынче костей.  Нам обоим достаются теперь одни кости. 
     
     Ларс охая встал на ноги и все бурчал себе под нос: -Так, так.  Пора мне к Марте.  Заждалась небось, пока я черта караулил.  Тьфу! Черт, да черт.  Уже оскомина на зубах. 
     
     Затворив за собой двери веранды, Ларс окунулся в непривычный холод.  Марты дома не было.