Священник укалывал тело Кристины, пытаясь обнаружить отметину дьявола, но тщетно.  Кристина вздрагивала, кусая губы.  Он омыл ее тело святой водой, перекрестил и пошел готовить пищу. 
     
     «Я не мог ошибиться. . .  она общается с дьяволом.  Он затягивает ее в свое логово.  Почему он повел ее на кладбище? Мне раньше был известен подобный случай.  Женщина после сношения с инкубом сошла с ума от страсти, никто не смог ей вернуть утраченный разум». 
     
     В скором времени до него донеслись вопли.  Он нашел Кристину, корчившуюся в судорогах.  Кто-то невидимый владел ею и душил.  Священник вырвал Кристину из таинственных объятий.  Ее ногти впились ему в лицо до самой крови.  Девушка потеряла сознание и вздрагивала в рвотных конвульсиях. 
     
     -Изыди! Сатана! Изыди! Изыди! - прокричал он, схвативши горевшую головешку и махал ею, пока не вспыхнул плед от летевших искр. 
     
     Он разбудил Кристину, ощущая руками как холодеет ее тело.  Она глотнула воды и вытаращила на него глаза.  В них задержался ужас.  Священник стянул с себя сутану и облачил в нее Кристину, другой одежды под рукой не оказалось.  У нее учащенно билось сердце, но дыхание становилось ровнее.  Он огляделся в поисках Инессы.  Ребенок забился в угол под миниатюрный ореховый столик и не вылазил оттуда. 
     
     Священник спустился в сад через задние двери, нарвал подорожника, растер его в ладонях и понес в дом.  На его зов никто не отозвался.  В гостиной Кристины не оказалось, одна Инесса заснула на шкуре.  Он побежал в соседние комнаты. , бросился к парадному входу.  Входные двери были открыты. 
     
     «Забыл их запереть?» - мелькнула догадка. 
     
     Кристина стояла на ступенях.  Она что-то лепетала языком, как безумная качая головой.  Ее окружили старухи.  Увидев священника, державшего на лице листы травы старухи пришли в замешательство.  Вместо привычных приветствий воцарилась гробовая тишина.  Старухи затаились, будто проглотивши языки.  Как он мог забыть - в это время богомолки приносили съестное.  Поэтому они и оказались здесь в столь неурочный час.  «Кристина вышла в сутане. . .  Что подумают набожные старухи?» Он совершенно растерялся, взял Кристину за руку и попятился назад, сверкая глазами как затравленный зверь и сшибая по пути кувшин с молоком.  Обступая молочную лужу, священник с Кристиной скрылись за дверями.  Он вдруг понял.  Что прячется подобно греховоднику.  Зачем? Как провести теперь вечернюю службу в приходе? Что он им скажет? Нет, он отыщет сестру Маргариту и передаст ей. . .  Что же он ей передаст? Что болен.  Ничего не объяснишь тому, кто видит в тебе лишь порок и ненавидит тебя за то, что ты отличен от них, просто чужой.  Они давно заткнули уши от голо
     са Господня, завязали глаза от света Господня, чтобы осуждать и проклинать, чтобы найти кару невиновному.  За это и наступает расплата. 
     
     Он нашел себя сидящим у окна.  Он увидел капли дождя на стекле.  Редкие утяжеленные капли.  Которые даже не стекали, застыв как кедровая смола.  Он поймал себя на мысли, что боится людей.  Можно ли боясь человека помочь ему? Он обязан наставлять человека на путь истинный.  И образумится невежественный и заблудший и будет прощен, «ибо они не ведают, что творят». 
     
     -Кристина. . .  я знаю. . .  ты стоишь за моей спиной.  Ты спросишь, как я догадался? Нет.  Не по шуму одежды. .