Число знаков менялось и доходило от семи до двух.  Недоставало браслета, седьмого по счету, с одним знаком. 
     
     Кристину проняла оторопь.  Недостающий здесь браслет ей был подарен на кладбище священником.  Откуда взялся у священника браслет из коллекции старухи?
     
     В нос ударил едкий запах - Кристина с отвращением отвернулась, закрыв лицо руками и чихнула.  Она не утратила любопытства.  В конце концов старуха могла подарить браслет священнику.  Днем найдется потеря.  Она опять почувствовала свербение в носу, чихнула и потянулась к графину с водой.  Графин был пуст.  Кристина вспомнила о кубке «нога косули», наполненном вином.  Его так и не убрали с поминального стола.  Кто-то днем внушал ей старую примету - не трогать кубок, пока не испарится вино.  И откуда он взялся у старухи? С клоками шерсти на широком копыте? Кристина взяла кинжал, торчавший под салфетками, прочертила им по воздуху дугу.  Словно разрезая обнаженным лезвием обнаженное тело ночи.  Она провела мягкими подушками пальцев по лезвию.  Ей вновь вспомнилось лицо священника, подробно, с каждой впадинкой и морщинкой. 
     
     Кристина улыбнулась своим впечатлениям, и бордовая скатерть, свисавшая со стола, показалась теперь сказочно мягкой и теплой.  Кристина сняла ожерелье со статуэтки грозного языческого бога и оглянулась в поисках напольного зеркала.  Стены были завешены просторными покрывалами, надувавшимися от сквозняков и свисавших как купола снегов на далеких сопках.  Вероятно зеркало тоже оказалось под таким покрывалом и девушка, не справившись с любопытством, приоткрывала завесы.  Так Кристина столкнулась с пристальным взглядом мужчины с настенного портрета. . .  Материя соскользнула с портретной рамы, и подняв облако пыли, устелила пол.  Кристина отпрянула назад, едва не потеряв равновесие. . . 
     
     
     
     Оглушительный стук вывел ее из оцепенения.  Без сомнений, кто-то ломился в наружную дверь.  Кристина отодвинула засов.  В проходе стоял незнакомый парень. 
     
     Огромного роста, он протяжно промычал нечто бессвязное, потом выговорил ее имя.  Судя по всему ему что-то мешало во рту, но смачным плевком он избавился от препятствия и заговорил с паузами:
     
     -Не узнала. . . ? Меня не узнала. . . ? А чего напугалась? А? Кристинка? Эт меня-то не узнала? Когда я выпью маленько - меня все боятся в округе, а я тебя боюсь.  Видишь! Дрожу весь.  Честное слово.  А старуха не подслушивает? - парень приложил ручищу как лопата, к уху и залился веселым смехом. 
     
     Только теперь Кристина узнала в этом верзиле, загородившем дверной проем, резвого белокурого Янека.  Она бессильно припала к его широкой груди, выдыхая накопившийся страх.  Он сразу замолк, огляделся по сторонам, соображая , что ему делать.  Наконец, он решил сбегать домой и принести Кристине маленького щенка, появившегося на свет на минувшей неделе. 
     
     
     
     Если бы Янеку встретился на дороге случайный прохожий и спросил его: «А может Кристине не нужен твой щенок среди ночи?» То в ответ Янек только бы улыбнулся смущенно. 
     
     Янек протиснулся, царапая бока, в укрытый лаз городской стены.  Ночной городок еще прозябал в предутренней дреме, и раздарал на части тишину лишь один неуемный голос.  Голос веселого Янека.  Он пел старинную песню, зная из нее припев.  По ней люди и узнавали, что это Янек гуляет.  Ему было так славно! От своей энергичной ходьбы он пыхтел еще больше, исполняя песню с паузами.  Худенькие домики с острыми черепичными крышами проплывали перед ним как прибрежные деревца перед набравшим ход кораблем. 
     
     Неожиданно для себя он произнес:
     
     -Отец Марк. . . 
     
     Оглянувшись, он проводил глазами скоро удаляющуюся фигуру священника, и отмахнулся от нее как от наваждения. 
     
     
     
     Подходя к дому, Янек услышал злобное рычание собаки.  Его внимание отвлекла белая заблудшая овечка.  Он кинулся за ней, расставив руки. 
     
     -О! Куда ты подевалась? Вот черт! Пропала. 
     
     Янек пошел обратно:
     
     -Не пойму, откуда овцы в городе? Тьфу, напасть. 
     
     Янек заскрипел калиткой.  Собака залилась диким лаем, не признавая хозяина.  Ему пришлось пробираться, прижимаясь к стене спиной и отпуская ругательства на собаку, овцу и заодно на священника. . . 
     
     Не чувствуя ног своих, он торопился к Кристине.