Мужчина рядом громко заржал.  Его хохот показался Рему каким-то замедленным, растянутым.  Это не скотч.  Нет.  Алкоголь давно уже не пьянит его.  Тогда что это? Безумие? Стресс? Рем выругался.  Перед глазами поплыли водянистые круги.  По барной стойке запрыгали синие чертики.  Рем прихлопнул одного из них.  Жирная муха все еще жужжала под его ладонью.  – Duo morsellus, – прошептал Рем.  Пышногрудая девица подсела рядом и закурила. 
     - Налей мне выпить, Чарли, – сказала она бармену.  Рем поднял глаза на ее лицо.  – Даже не спрашивай! – сказала ему девица. 
     - Не спрашивать что? – тупо спросил Рем. 
     - Почему я плакала. 
     
     Рем отвернулся и налил себе еще стакан скотча.  Девица зашлась кашлем.  На ее губах появилась кровавая пена. 
     
     - Ты была у врача? – спросил ее бармен.  Она отмахнулась.  Лицо ее снова стало спокойным и немного усталым. 
     - Та еще сучка! – пихнул локтем в бок Рема стоявший рядом мужчина.  – За сотку может все мозги высосать через член. 
     - Заткнись! – рявкнула на мужчину девица. 
     - Чертова шлюха, – скривился он.  Рем попытался разглядеть его лицо.  Снова водянистые круги.  Снова синие чертики.  Хлоп! И жирная муха зажужжала под ладонью мужчины.  Ухватив ее толстыми пальцами, он оторвал ей крылья и пустил бегать по стойке.  Девица снова зашлась кашлем.  Достала носовой платок, сплюнула в него сгусток крови и снова закурила.  – Благослови ее, святой отец, – сказал мужчина.  Рем поднял стакан.  Девица повернула голову и смотрела, как он пьет. 
     - Я не сосу со скидкой, – сказала она.  – Даже священникам. 
     
     Рем поперхнулся.  Бармен протянул ему салфетку. 
     
     - Вам лучше уйти, – сказал он, забирая недопитую бутылку скотча.  – Выпивка за мой счет. 
     
     Рем вышел на улицу.  Свежий воздух пьянил и отрезвлял одновременно. 
     
     - И будут же сильные истязаны, – услышал он чей-то голос.  Или же это ему показалось?
     - Нет, – прошептал Рем, покрываясь потом.  – Я не сильный. 
     - И будут же сильные сильно истязаны!
     - Нет, – он замахал руками, пытаясь избавиться от наваждения.  – Оставь меня!
     
     Прохожие предусмотрительно обходили стороной обезумевшего священника. 
     
     - Успокойся, – велел себе Рем.  – Это все из-за скотча… Да… Из-за скотча… Будь он проклят!
     
     Рем заставил себя выпрямиться. 
     
     - Эй, святоша! – сказала ему девица из бара.  Он обернулся.  – Что будет, когда я умру? – спросила она. 
     - Я не знаю, – признался Рем.  По лицу его катились крупные капли пота. 
     - Выглядишь ты неважно, – сказала ему девица, протягивая оставленный им конверт.  – Не знаю что там, но думаю, что не деньги, – она шмыгнула носом и улыбнулась.  – Наверное, нет более страшного греха, чем обворовать священника, а в моем положении, сам понимаешь, начинаешь невольно задумываться об этом. 
     - Ты никогда не задумывалась об этом! – затряс головой Рем.  Он махнул проезжавшему мимо такси и захлопнул за собой дверь. 
     - Меня зовут Кэнди! – прокричала ему напоследок девица и тихо добавила.  – Если надумаете помолиться за меня. 
     
     ***
     
     - И упал огонь с неба, – прошептал Рем, проходя в свою убогую квартиру.  – И уничтожил рабов и стада овец в одно мгновение, – Рем снял пропахшую потом рясу.  – И начался ураган.  И разрушил он дом, и убил детей…
     
     Он надорвал полученный сегодня конверт и пересчитал деньги. 
     
     - Никто не совершает зла, не желая совершить его, – бормотал Рем, ставя на грязную плиту чайник.  – Никто не занимается развратом, если не стремится к невоздержанности, – Рем бросил в чашку пакетик чая с бергамотом.