– Я так хотела вырастить пару ребятишек… Так хотела…
     
     Рем уложил ее на кровать. 
     
     - Нет! – Кэнди вцепилась ему в руку.  – Не уходите!
     
     Рем вздохнул и лег рядом.  Свернувшись калачиком, Кэнди прижалась к нему, тихо всхлипывая. 
     
     - Поплачь, – сказал ей Рем, поглаживая по голове.  – Поплачь…
     
     Он закрыл глаза, позволяя Морфею забрать его в свое безмолвное царство.  Страна без грез.  Без звуков.  И жители ее без глаз и ушей.  И Рем один из них.  Каждую ночь. 
     
     - Все, кого ты любишь, умрут. 
     
     Что это? Кто нарушил это божественное безмолвие?
     
     - Ты никого не сможешь спасти, святоша!
     - Нет! – Рем пытался разлепить слипшиеся веки.  – Проваливай из моего сна!
     
     Красный песок обжигал обнаженные ступни.  Высохшая земля уходила за горизонт. 
     
     - Где я?
     - Там, где тебе ждут. 
     
     Рем обернулся.  Выжженная солнцем земля круто уходила вверх, и там, вверху, ее протыкал десяток деревянных крестов.  Распятые на них люди были все еще живы.  Черный ворон, прыгая с креста на крест, каркнул и продолжил трапезу.  Рем всматривался в измученные лица людей.  Он не знал их.  Нет! Не мог.  Не хотел. 
     
     - Там есть и твой крест, – услышал Рем.  – И он все ждет тебя. 
     
     Пустующий крест одиноко стоял среди других крестов.  Такой же деревянный.  Такой же безучастный до всего, что происходит вокруг.  Немощный старик, вытянув вперед кровоточащие руки, спотыкаясь, шел к Рему.  Его глазницы были пусты.  Лицо обезображено клювом ворона. 
     
     - Отец? – соленые слезы обожгли Рему сухие щеки. 
     - Все умирают, святоша.  И все приходят сюда. 
     - Нет. 
     - Нет?
     
     Тяжело взмахнув крыльями, ворон поднялся в небо.  Горячий воздух понес Рема прочь от крестов.  Маленький мальчик с растрепанными черными волосами сидел на растрескавшейся земле. 
     
     - Его глаза все еще видят, святоша. 
     - Нет!
     
     Рем позвал мальчишку, но тот не услышал его.  И тогда Рем побежал к нему.  Раскаленный воздух дрожал.  Круживший в небе ворон тревожно каркал. 
     
     - Беги, святоша.  Беги так быстро, как ты еще никогда не бегал. 
     
     Но ребенок не приближался.  Наоборот.  Его крохотная фигурка удалялась.  И чем быстрее бежал Рем, тем дальше становился от него мальчик. 
     
     - Черт! – Рем ненавидел свою беспомощность.  – Дьявол! Будь оно проклято!
     
     
     Он остановился.  Пустыня задрожала, превращаясь в песчаную бурю. 
     
     - Решай, святоша…
     
     Языки пламени охватили деревянные кресты и висевших на них людей.  Рем слышал их крики.  Чувствовал запах горящей плоти. 
     
     - Мааамааа! – закричал ребенок. 
     
     Воздушный вихрь подхватил Рема и понес куда-то прочь. 
     
     - Не забывай, святоша, твое место здесь!
     
     Ураган разорвал ворона, превратив в кровавое месиво.  Перья и мясо наполнили Рему рот.  Он задыхался.  Нет.  Это он превратился в кровавое месиво, а ворон, пытаясь проглотить слишком большой кусок, поперхнулся и теперь не мог отрыгнуть его. 
     
     - Маааамааа!
     - Все умрут, святоша.  Все!
     
     И Рем проснулся. 
     
     ***
     
     Он высвободился из объятий Кэнди и поднялся на ноги.  Предрассветный туман, извиваясь, стелился по земле.  Рем запахнул пальто.  Три мексиканца в национальных костюмах и изрядном подпитии бренчали на гитарах, занимая автобусную остановку.  Увидев священника, они приложили указательные пальцы к своим широкополым шляпам и склонили головы.