Левий и Джордан возложили их у входа в тоннель. 
     
     - Спи спокойно, святой отец. 
     
     Теперь могила.  Когда-нибудь они вернутся в родной город Рема.  Когда-нибудь, но не сейчас. 
     
     - Я всегда думал, что Рем мой крестный, – сказал Джордан. 
     - Он и был им. 
     - Сейчас мне кажется, что он был чем-то большим. 
     - Возможно, ты прав. 
     - Я знаю, что я прав, – Джордан надел очки, чтобы Левий не видел подступивших слез.  – Спи спокойно, дядя Рем. 
     
     Они вернулись в машину.  Мотор заурчал устало и как-то неохотно. 
     
     - Думаю, скоро придется ставить машину на ремонт, – заметил Джордан. 
     - Все в этом мире нужно рано или поздно ремонтировать, – Левий включил передачу. 
     
     Тоннель поглотил старенький седан, чтобы через четверть часа выплюнуть его с другой стороны. 
     
     - Найди дешевый отель, – сказал Левий.  – Нам нужно остановиться и подумать. 
     
     Тощий управляющий трепетно пересчитал деньги и вручил им ключи.  Святой отец и чернокожий мальчишка.  Кого он только не видал за время работы здесь.  Он позвал свою дочь и велел ей присматривать за этой парочкой. 
     
     - Думаешь, они… – она смущенно хихикнула. 
     - Черт их знает! – управляющий сплюнул себе под ноги. 
     
     Джин покраснела и убежала в свою комнату.  Еще одно разочарование.  Десятки людей останавливаются в этом отеле, и хоть бы один из них положил на нее глаз.  Она вспомнила темнокожего парня и недовольно фыркнула.  Его спутник.  Священник.  Снова «пррррфф»! Джин открыла платяной шкаф и с грустью посмотрела на свои нарядные платья.  Нет.  Сегодня она однозначно останется в джинсах и футболке. 
     
     - Джинджер! – позвал ее отец. 
     - Чертов старикашка! – буркнула она, пряча пачку сигарет. 
     
     На кухне что-то подгорело, и теперь эта вонь разносилась по всем помещениям. 
     
     - Разве я не говорил тебе присматривать за плитой? – бушевал отец.  – Что за баба из тебя вырастит, если ты все еще так и не научилась готовить?!
     - Да кому я нужна-то в этой глуши?
     - Что?
     - Я говорю…
     - Цыц!
     
     Джин прикусила губу.  На столе ее ждала охапка моркови, из которой отец собирался приготовить какой-то пирог. 
     
     - Почему бы тебе не жениться на кухарке? – Джин взяла нож и неловко начала нашинковывать морковь. 
     - Я все слышал, – сказал ей отец. 
     - Я серьезно.  Ты только представь, если ты женишься на кухарке, мы сможем снова готовить для постояльцев еду. 
     - Нет. 
     - Вы поженитесь и отправитесь в какое-нибудь свадебное путешествие.  Ты и кухарка.  А я пока присмотрю за отелем. 
     - Уж ты присмотришь. 
     - Присмотрю.  А когда вы вернетесь, я подарю вам внука. 
     
     Отец чертыхнулся и что-то недовольно заворчал.  Джин засмеялась.  Закончив с морковью, она вышла на улицу.  Мокрая челка прилипла ко лбу.  Теплый ветер качал уродливую пальму посреди пыльного дворика.  «Я состарюсь и умру здесь, – подумала Джин.  – Умру, и меня закопают под этой долбаной пальмой!».  Хлопнула дверь, ведущая в один из номеров.  Пожилая пара, таща чемодан, направилась к своей машине. 
     
     - Уже уезжаете? – подбежала к ним Джин.  Морщинистая женщина улыбнулась ей и начала звать свою собаку. 
     - Пуфи, дорогая, ну где же ты там? Сколько можно прихорашиваться перед зеркалом? Здесь никто тебя не видит!
     
     Белая болонка выбежала из номера и деловито гавкнула. 
     
     - Я тебя вижу, – цыкнула Джин, когда собака проходила мимо нее. 
     - Какой остроумный ребенок, – скривилась хозяйка болонки, пытаясь выдавить из себя добродушную улыбку.  – Какой остроумный… – она подхватила питомца на руки и поспешила спрятать его в машине. 
     - Я не кусаюсь, – крикнула Джин. 
     
     Постояльцы уехали, оставив в память о себе клубы пыли и недоеденный ужин.  Одна из тарелок стояла на полу и предназначалась, судя по всему, для Пуфи. 
     
     - Подумать только! – ворчала Джин, собирая объедки в мусорный пакет.  – Собака чище, чем ее хозяева.