Моя Родина там, где есть ты. 
     - Мой любимый, единственный, Лучик, - ответила летняя Снежка.  – Ничуть не смешно.  Я всё знаю.  Когда я была ещё маленькой-маленькой девочкой, я… Тоже знала тебя.  Правда, ты уже был тогда взрослым мужчиной.  А может быть, нет? Впрочем, это не важно.  Я помню твой голос, я помню глаза, помню запах волос, помню с самого раннего детства.  Ты трогал под кожей? О, да! Мне отнюдь не смешно.  Эти прикосновения здесь.  Здесь, под сердцем, Иванушка.  Я их несла с собой и ощущала… Всю прошлую жизнь.  Я была твоей даже ребёнком.  Ты слышишь? Всегда.  Всегда было во мне.  Стынет кровь.  Говорю и немею.  Я снова… Я снова младенец… Ты – муж мой! Никто… Никогда… Ты всегда был внутри. 
     - Крошка.  Милая крошка. 
     - Иванушка, - продолжала девушка, глядя любимому прямо в глаза, - тогда, очень – очень давно, я всё помню отчётливо, знаешь, я видела эту полянку во сне.  Сегодня я знала, что ты назовёшь её именно так.  «Клубничная Палестинка».  Я мечтала об этой полянке всю жизнь. 
     - Даже так? Почему? – Спросил муж. 
     - Там, во сне, - ответила Маша, - ещё в раннем детстве, я видела это чудесное утро.  Всё помню, родной.  Я всё помню.  Говорила тогда.  И сейчас.  Как тогда… Я должна тебе что-то сказать.  Очень важное, котик.  Должна!
     - Скажи, звёздочка ясная.  Я тебя слушаю… Зайка. 
     - У нас будет ребёнок. 
     
     Глава 9. Агония Шерра, Мессир!
     Великодержавные господа замороченных в доску замшелых провинций – на плахах мечи.  Кровь уже не течёт.  Почернела.  И стала покорной послушной землёй.  Души сопротивления и оппозиции, облаком песенок Екклесиаста, вышли спешно из труб крематория неогламура, затмили собой иллюзорные баннерные небеса.  Окно в мир – монитор.  Фиолетовый стержень ручного запала.  Серебряный дождь.  Билет.  Никому не достанется выстрел на бис.  Всё давным-давно продано.  Куплено.  Так никто не нажмёт на бомбленный тенотой курок.  Суетиться не стоит.  У света не будет конца.  Апокалипсис распределён, все активы в надёжных руках, всё по плану.  Так было всегда.  Наивняк ждал и ждёт новостей.  Старший брат пьёт столичный шампунь.  Есть глубинка, а есть глубина.  Гора – пропасть наизнанку.  Кто покрасит ворон в белый цвет? Горизонт тупо чист.  Это мёртвые как бы хоронят своих мертвецов.  Вышли в поле, а там раздолбаи.  Фиксируют лакмусом джаз под бабло и попсу.  Стоят вдоль дорог, вместо кос-калаши.  Вот и весь раритет.  Бирка с номером в умной сети и клеймо на пять лет.  Кушать подано, граждане.  Это – свобода!
     - Если Читатель и барышня выйдут на тусу, на Сфинкса в лице Огарёва Владимира, галлюцинациям филина скоро наступит трындец! – Размышлял про себя Опекун, глядя вверх, на вираж эскалатора «Серпуховской».  – Это крах! Нужно выиграть партию.  Не допустить.  Центр Циклона в гнилое болото.  Мобильники в урну! Всё скрыть.