Между тем, возле «СКЛИФА» уже начинались волнения.  Как и было предсказано Барышней.  Со времени яркой победы Огарёва над, так называемой «аристигенцией», прошло уже больше трёх лет.  Все «квартирники» и запрещённые клубы обеих столиц получили «депеши» с «фейсбука» из центра, от самого близкого осведомителя Опекуна.  Всякая новая вылазка огарёвцев на улицу унижала правительство города Z.  Опекун принимал на себя унижение за унижением, страдал его статус властителя, манипулятора думами, теневого диктатора масс, обработанных тщательно «СМИ» и другими спецслужбами – лингвистическими пауками.  Огарёв, простой парень с тусовки, быстро, стремительно превращался в героя. 
     Грозный Гриб сох на глазах, постепенно теряя охоту к живительной влаге и к мирному сну.  Его доктора вешались в лазаретах практически каждые сутки. 
     Всё чаще и чаще мэра города Z посещали и мучили страшные, хищные, непристойные, низкие, подлые мысли.  Он думал так:
     «Это игры в Любовь ослепили меня.  Что за «Ваня и Маша»? Ах… Если бы не они, придушил бы я этого шутника-выскочку.  Гадкий змеёныш с Рублёвки! Сам откормил со своих же ладоней.  Дурак! Отогрел на груди.  Если б только не он… Точно, Барышня стала б моей.  Исполняла бы все мои прихоти.  С радостью и благодарностью.  В мягкой постельке!. . 
     Ревность всегда кормит зависть. 
     Владыка города Z376 восстал против Владыки всего интеллекта Вселенной. 
     Зависть корыстного градоначальника становилась всё злее и злее.  Тогда Опекун и предпринял самое крайнее, невероятно – поганое средство.  Он стал издавать и пиарить себя самого и своих верных слуг – прихлебателей, готовых на всё ради «славы».  Верней – популярности, пусть даже самой дешёвой и низкой.  Валютные дутые лавры посыпались сразу.  За деньги, оперативно и чётко включились практически все инструменты известной машины, механизма – пропаганды.  Промывка мозгов.  Имена абсолютно бездарных писак появились повсюду.  «Писатели» города Z получали воистину баснословные гонорары.  Их жирные рожи почти никогда не сходили с экранов ЦТ.  Эти рожи учили людей мудрой правильной жизни.  Простодушные граждане дружно клевали на эту наживку. 
     Конвейер по переработке отбросов в кумиров народа, в пророков и прочих вождей, или учителей, заработал на полную мощность. 
     Опекун опекал. 
     Настоящие авторы голодали.  Они стали нищими.  Наша культура спустилась в трущобы.  Мир накрыла духовная Тьма. 
     Зависть Опекуна была неутолимой. 
     Тогда Гриб решил отобрать у Владимира и «Святую Святых», самый яркий и неугасаемый свет Великой Русской Словесности, - кабинетных писателей, совершенных отшельников, нестяжателей и альтруистов, генералов, маршалов массовых снов и идей.  С этой целью в столицу был послан ехидный ротвейлер Клыкан.  Клыкан должен был вывести помыслы всех «кабинетчиков» в США и на Ближний Восток. 
     Однако за «кабинетчиками» стояла реальная туса, имела место опасность кровавого, жуткого бунта.  Что, разумеется, никогда не входило в планы глобальной «теноты».  Волнения в Москве начались утром, во вторник 26 июля 2011 года.  Хотя, самые резкие, организованные неформалы выступили уже ночью, накануне зловещих событий.  Собравшись на «Площади Пушкина», на «Патриарших», в «Аллее Поэтов», равно, как на других местных культовых точках. 
     Опекун наблюдал за всем происходящим со спутника, сидя в своём лимузине, рядом с гостиницей «Космос».  Силовики были приведены в боевую готовность. 
     Жёны писателей прощались с Родиной. 
     В кафе, за столиком Барышни и Читателя появился «Initiale Extra», появилась закуска с базарным кефиром, бутылочка ледяной «Кока-Колы» и два прозрачных бокала.  По собственной прихоти, или по правилам заведения, официант преподнёс посетителям три роскошные розочки в хрустальной вазе и пепельницу абсолютно бессмысленной формы.  Пепельница обладала способностью поглощать дым, сама тушила брошенные в неё сигареты.  Так что внешне всё было прекрасно, комфортно и самое главное – экологично, что особо ценила Москва. 
     - Жалко… Однако… Оно… Без свечей, - произнесла сквозь вуаль Снежная Королева. 
     - Я позволю себе наполнить бокалы, сударыня, - поддержал разговор Александр.  – Утро! Солнечный свет! Воздух! Город! Открытое небо! И… Свечи? Ты не находишь, что это вульгарно? Или даже немного нелепо? Красавица… Женский каприз?
     - Нет, родной.  Девичья ностальгия.  Давай лучше выпьем?
     - За что? За Любовь?
     - Боже Правый! Какая банальщина! Жесть.  Выпьем лучше за этот кефир.  И за то, чтобы он никогда не посмел стать тобой. 
     - Изумительный тост.  Ты – моя королева!
     Коньяк не был подделкой.  Волшебные вкусы вмиг обворожили все члены, глаза засветились улыбками, сказочной негой, звуки сердец камертоном незримым слились в унисон. 
     - Снова красные розы.  Никто не заказывал.  Свет мой, как всё не случайно.  Булгаков? – Спросила Москва. 
     - А об этом не нужно, - ответил Читатель.