Я так соскучился.  Мы улетаем, малыш. 
     - Ваня… Лучик… Куда?
     - Туда, где тебя уже ждут.  Я люблю тебя! Ты – незабудка. 
     - Мудрость – это тогда, когда лепесток незабудки сильнее войны?
     - Палестинка Ка Тика, родная.  Вперёд!
     Демон взял беззащитную девушку на руки.  Встал на крыло.  Взвился вверх.  Но…
     …Полёт продолжался недолго.  Петухи в деревнях прокричали.  За бугром появился Хозяин – грозный, правильный Ра.  Стало утро. 
     Всё закончилось.  Всё – страшный сон.  Обнажённая Машенька… Грязная.  В болотном иле, вся в тине и камышах, с растрёпанными волосами… Сидела на четвереньках, как дикая, совершенно безумная тварь.  На обочине автомобильного тракта.  К девушке приближался полицейский УАЗик. 
     P. S.  То, что «нельзя» наказуемо.  Это закон. 
     
     Глава 12. Психушка. 
     Маша очнулась в больничной палате.  Областная психиатрическая клиника города Z376, отделение номер один.  Первым, что увидела девушка в миг пробуждения, был потолок.  Белый-белый, как снег.  Высоко.  В него вкручен круглый светильник.  Горит блекло, не ярко, освещение тусклое, будто бы сумрак в лесу.  В потолке интересные трещинки – точно узоры.  Иероглифы.  Буковки.  Цифры.  Фигурки зверей, рыб и птиц.  Если долго рассматривать пристально, это становится видно, а так… Ничего.  Пустота.  Дальше что? Дальше стены.  Какие-то сине-зелёные стены.  Совсем не уютные, крайне тревожные.  Страшные.  Трещинки тоже имеются.  Только уже не живые, а мёртвые.  Зомби – картинки.  Образы, но… Без души. 
     - Опасайся их, девочка.  Это враги.  Они очень коварны! – Услышала Машенька голос внутри головы. 
     Голос был явно женским, старушечьим, но довольно отчётливым голосом, речь достаточно членораздельной, доступной, абсолютно реальной.  Там, внутри головы кто-то жил.  Кто-то пришлый.  Чужой.  Это… Это старуха с косой.  Вероятно.  Кому ещё быть, как не ей? Впрочем… Мало ли… Всё, что угодно.  О, Боже, как нехорошо!
     Дальше…
     …Рядом стояло четыре кровати.  На трёх из них кто-то лежал, было видно, что люди.  На четвёртой кровати, на самой дальней от Машеньки, сидела мрачная женщина, постоянно качаясь.  В больничной синей сорочке и тапочках на босу ногу.  Женщина что-то упорно шептала.  Сама себе, или же тоже… Тому, кто в её голове.  Казалось, она была увлечена.  Этим важным общением.  Словно прямо сейчас и решался серьёзный, ответственный, может быть самый серьёзный вопрос в её жизни. 
     Окна в помещении не было вовсе.  Печально. 
     Уяснив для себя этот факт, скажем прямо – унылый, Машенька решила лечь на бок.  И только тогда поняла, что привязана.  К койке.