И нет ничего красивее и лучше, и чище живописных её берегов, расчудесной волшебной, прозрачной, как воздух воды, уникального проникновенного духа и ауры… Армии Лоно. 
     Быстро, дружно закончив все свои утренние дела по хозяйству, Ваня с Машей отправились в путь.  Для удобства Машенька даже сменила халатик на джинсы и топик, что ей было крайне не свойственно.  Брюки – мужскую одежду, девушка не носила почти никогда.  Иванушка незаметно смеялся, - она оделась почти что, как он. 
     Благо, здесь никого нет. 
     На малых реках удобство, практичность, конечно, намного важнее, чем вкус, культура, эстетика и внешний вид.  Впрочем, если последнюю мысль прямо адресовать всему женскому полу, она, безусловно, окажется спорной. 
     За берёзовой рощей – луга.  Дальше – зрелый дубняк.  За ним – речка Марийка, почти, что ручей.  По Марийке проложена гать.  Гать проложил, естественно, Ваня.  И каждую осень, когда водоёмы мелели, мужчина её обновлял.  Старательно, бережно и терпеливо, - ритуал.  Или просто традиция.  Или каприз. 
     Через Марийку по этой несложной конструкции Ваня всегда носил Машу на ручках. 
     Негласное правило.  Мелочь…
     …Но именно из-за неё, из–за мелочи.  Этой.  Машенька боготворила все гати на свете. 
      - Иванушка! Солнце! – Прошептала она. 
     - Иди ко мне…
      - Милый.  Родной мой.  Хороший. 
      - Родная. 
      - Ты мой! Самый лучший! Единственный! Неповторимый.  Таких, как ты, нет. 
      - Ты моя. 
      - Мне так нравится быть твоей, Лучик. 
      - Ты моя навсегда.  Это больше, чем небо и звёзды.  Теплее, чем пламя свечи.  Глубже, чем океан.  Чище воздуха.  Это… Любовь! Я люблю тебя, Машенька! Милая.  Славная, добрая девочка.  Жёнушка.  Я тебя очень люблю.  Ты моя навсегда. 
      - Иванушка, зайчик, я здесь. 
      - Почему? Ты должна быть уже у меня на руках. 
      - Я уже.  Задыхаюсь от нежности. 
      - Крошка. 
      - Да… Да…
     За Марийкой – осинник.  Высокие, строгие, стройные дерева.  Ветви только у самых верхушек.  Пышный папоротник по земле.  Заросли ежевики и непроходимые стены дремучей акации.  Ландыши.  Треск сороки.  Опушка.  За опушкой – камыш.  В камыше перевёрнутый ялик.  Трёхместное Ванино рыболовецкое судно. 
     Рыбалка – дело сугубо мужское.  На рыбалку Иван брал супругу не часто.  А Машенька очень любила рыбачить.  Может ещё и поэтому Ванино слово «сабуровка» вызвало в девушке бурю эмоций.  С утра.  Это так хорошо!
     Умелым привычным движением рук, мужчина выполнил лодку на ход, установив её дном на камыш, внутри судна покоились вёсла, какие-то сети и сумка из кожи – со снастями.  Ялик выглядел чисто, парадно, хозяин любил своё дело, следил за порядком, после каждой рыбалки – большая приборка – закон. 
     Никакой чешуи, никакого засохшего ила и тины, всё аккуратно, всё чётко, конкретно и ровно, всему своё место, всему свой удел. 
     Маша всегда восхищалась, гордилась, принимала вид знатной деловой дамы в пенсне и под шляпкой с вуалью, глядя на то, как работает муж.  Глава семьи должен во всём быть примером и авторитетом.  Иначе – беда!
     Глава семьи должен быть Мастером Жизни, каков мастер, такая и жизнь!
     Как хвостом не крути, не виляй плавниками, - «рыба гниёт с головы». 
     Пять метафор под килем! Если сердце живое, всегда будет тот, кто нащупает пульс. 
     Маша толкала с кормы.