Он не мог их убить, а они могли это сделать в любой момент.  Это ощущение приводило его в бешенство.  Вальтер со злостью кидал на землю пистолет и понимал, что всё это время он кричал.  Вопил, криком обречённого на смерть человека. 
     Наступала пауза.  Огни, полукругом окружавшие его, не спеша продвигались к нему. 
     - Ты виновен! – раздавался тихий, но внятный голос из цепочки огней.  – Ты умрешь!
     Волна холода, прокатившись по позвоночнику, ударяла в голову Вальтеру. 
     - В чём я виновен трусливые крысы? – кричал, срывая голос, он.  – Сразитесь со мной по-честному, как настоящие солдаты. 
     - Ты не заслужил честной схватки, умри! – отвечали ему. 
     Цепочка глаз быстро устремлялась к Вальтеру. 
     - Нет, не дождетесь - кричал он и в отчаянии прыгал в пропасть. 
     На этом месте он всегда просыпался и в течение получаса пытался успокоить себя.  Взять себя в руки. 
     Концовка кошмара могла меняться.  Было несколько вариантов: Вальтер мог найти выступ на отвесной стене и разбиться, сорвавшись, карабкаясь по ней; мог застрелиться неизвестно откуда взявшимся в пистолете патроном; мог умереть от сердечного приступа, но финал был, всегда трагическим и страх после пробуждения неизменно преследовал его.  Стальным кольцом сжимая его сердце. 
     Во сне меня преследовали люди, а не монстры, - убеждал он сам себя.  Не дрожи как девчонка! Успокойся! Ты германский офицер! ОНИ люди!
     Его лихорадочные размышления на гребне холма неожиданно прервал унтер-штурмфюрер Клодт.  Груббер от неожиданности даже вздрогнул, настолько глубоко он был погружён в собственные мысли.  Оставалось надеяться, что подчинённый этого не заметил.  Командир должен быть примером, а не пугливой бабой.  Офицер, вытянувшийся перед ним, был, как всегда опрятен и подтянут, несмотря на полевые условия. 
     - Герр обер-штурмбаннфюрер, мы приближаемся к объекту, - доложил Клод, щёлкая каблуками. 
     - Остановимся на привал, – приказал охрипшим голосом Груббер, - в храм войдём рано утром. 
     Офицер, откозыряв Вальтеру, принялся раздавать команды подчинённым.  Обер-штурмбаннфюрер поёжился от порыва северного ветра думая о предстоящей ночёвке. 
     - Ещё одна ночь, ещё один кошмар, - сказал он сам себе, затягиваясь очередной сигаретой.  Наверное, он и сам себе не мог сказать, какая она была по счёту за сегодняшний день.  В последнее время Груббер стал слишком много курить.  Об этом свидетельствовали быстро пустевшие пачки сигарет и постоянный привкус никотина во рту. 
     Ночью Вальтер несколько раз просыпался и внимательно прислушивался к тишине, царившей за ненадёжными стенами палатки. 
     * * *
     На следующее утро обер-штурмбаннфюрер проводил подробный инструктаж подчинённых, собравшихся вокруг него. 
     - Клод, ты возьмешь десять солдат и отправишься впереди нас. 
      Широкоплечий, подтянутый офицер попытался возразить:
     - Но герр обер-штурмбаннфюрер, храм охраняют солдаты унтер-штурмфюрера Гуннера, и нам нет смысла опасаться засады.  К тому же мы не сможем доложить о результатах разведки, так как рация не работает в пределах храма. 
     - Мне это прекрасно известно Клодт, но о результатах разведки можно доложить сигнальной ракетой.  Осторожность же, никогда не помешает, - раздражённо пояснил Груббер. 
     Пожав плечами, унтер-штурмфюрер согласно кивнул. 
     - Ганс, ты со своим десятком, будешь прикрывать наш тыл, - обратился Груббер к рослому и белобрысому парню. 
     - Да мой командир, - без лишних возражений отчеканил здоровяк. 
     Взгляд Вальтера упёрся в третьего своего офицера, который был его любимчиком. 
     - Адольф, ты как всегда будешь сопровождать меня. 
     Адольф улыбнулся той самой белозубой улыбкой, от которой таяли все белокурые фрау города Мюнхена. 
     - Выступаем через десять минут.  Всем приготовится, - закончил Груббер, взглянув на наручные часы. 
     Окончив инструктаж подчинённых, обер-штурмбаннфюрер полностью погрузился в собственные размышления.  Унтер-штурфюреры переглянулись и принялись исполнять приказ. 
     Через назначенное время отряд выдвинулся вперёд.  Клод ушёл со своим десятком вперёд.  Ганс и Адольф шли рядом и шёпотом переговаривались друг с другом:
     - Как ты думаешь Дольф, почему так осторожен наш Железный Вальтер? – подмигнув товарищу, вкрадчиво спросил Ганс. 
     Адольф обычно жизнерадостный и разговорчивый, подумав, ответил:
     - Не знаю, но его тревога передаётся и мне.  Вспомни, что происходило с нами в последние месяцы.  Посмотри, что осталось от нашего отряда. 
     Здоровяк Ганс поправил разгрузку со снаряжением и усмехнулся:
     - Я не узнаю тебя.  Успокойся, трудности позади.  Впереди нас ждут награды, почести и смешливые девчонки. 
     - Хотелось бы верить тебе, но не будем загадывать, а то вместо девчонок нарвёмся на русский штык или ещё чего похуже, - вздохнув, сказал Адольф.  – Клодт рассказал мне, что вчера, перед тем как разбить лагерь, он застал командира в странном состоянии, тот был мертвецки бледен и рассеян.  Он даже вздрогнул, когда Клодт обратился к нему.  Ты можешь в это поверить? У нашего Железного Вальтера нервы всегда были в порядке.  Да и сам я ночью пару раз слышал, как он кричал во сне. 
     - Может быть, он всё ещё не оправился после ранения?
     - Не знаю, но таким он вернулся из Европы.  Ребята же уехавшие с ним исчезли.  Возможно, их уже нет в живых. 
     Задумчиво пожав плечами, Ганс не стал больше надоедать своему товарищу и со своими людьми занял позицию, определённую обер-штурмбаннфюрером. 
     Ровно через тридцать пять минут в воздух, впереди отряда, взвилась зелёная ракета. 
     - Путь свободен мой командир, - обрадовано доложил Адольф и вытер вспотевший лоб форменной кепкой. 
     - Адольф сейчас же, подай синюю ракету, пусть Клод возвращается.