Слышишь, Настя?
Настя (листая книжку):
– Угу…
Бабушка:
– Но не раньше, чем я попаду в рай! Слышишь, Настя?
Настя:
– Да слышу, слышу!
Отец Кондрат:
– О господи! Да как Настя твоя про это узнает?! Письмо ты ей напишешь? Телеграмму дашь? По мобильнику позвонишь? Или по скайпу свяжешься?
Бабушка:
– Какой же ты бестолковый, отец Кондрат. Я же там в общении с богом и ангелами его буду. Вот и попрошу господа, чтобы послал кого из ангелов. Да хотя бы того же архангела Гавриила! Чтобы слетал к Насте да весточку от меня принёс. Ну, там… Добралась благополучно, встретили хорошо, приступаю к вечному блаженству.
Отец Кондрат, выпучив глаза, снова вскакивает с кресла.
– Архангела Гавриила?! Да в своём ли ты уме, дочь моя?!
Бабушка:
– А что, думаешь, не полетит? Да куда он денется? Бог прикажет – как миленький полетит. Не посмеет ослушаться бога. Что ему сделается – спина, небось, не переломится. Хоть крылышки свои разомнёт, а то пролежни уже, наверно, от постоянного блаженства в райских кущах. Дорогу на землю он уже знает – и к Марии прилетал, и ещё к кому-то там… Вот и к Насте прилетит.
Отец Кондрат, схватившись за голову, обессиленно валится в кресло.
– Всё! Ухожу на хрен в монастырь! Не могу я больше такое выносить!
Бабушка:
– А ты, Настя, встреть Гавриила приветливо, чаем его с дорожки напои. Варенье достанешь – там и голубичное, и вишнёвое, и малиновое варила я. Сама там выберешь какое… Да смотри мне, не груби ему и не умничай там! А то знаю я тебя: начнёшь ещё доказывать ему, что бога нет!
Настя (листая книжку):
– Угу, правильно, бога нет.
Отец Кондрат:
– Вот! Слышишь, какие речи в твоём доме произносятся?! Думаешь, понравится такое Гавриилу?!
Бабушка:
– Ой, не говори, батюшка, беда прямо с этой Настей. Сама ей непрестанно твержу: «Дурочка, – говорю, – ты еще, Настя». Так её разве убедишь… Молодая ещё, один ветер в голове – кругосветные путешествия да корабли с белыми парусами на уме у неё. . .
Отец Кондрат:
– Глупые и вредны детские фантазии!
Настя нервно ставит книгу на полку.
– Зато у вас умные и полезные взрослые фантазии! Придумали себе, что живёт на небе добрый невидимка-боженька, который нещадно мучает в аду всех, кто не православный. А кто вступит в православную церкву – после смерти выдаст белое бельё, прицепит крылышки под лопатка и пустит бесплатно погулять в райский взрослый садик! Только яблочки трескать там будет нельзя! Иначе добрый невидимка-боженька отправит за это на вечные мучения в ад! Неужели вам самим не смешно?! Да мои детские фантазии о путешествие на парусном корабле в сто раз реальнее, чем ваши взрослые бредни про эти райские яблочки и адские сковородки!
Отец Кондрат, думая о чём-то своём, монотонно бубнит:
– Корабли, путешествия, модные одежды, мирские заботы и забавы – всё это мимолётно и тленно. Ни земные удовольствия, ни славу, ни богатства с собой в могилу не утащишь. О вечном надо иметь заботу. Все помыслы человека должны быть направлены на спасение души. Земная жизнь есть не цель, а только средство к достижению цели. Цель же человека – это его спасение. Бог даёт человеку земную жизнь не для плаванья на кораблях, а для того, чтобы человек предавался усиленному и неустанному исканию личного спасения. Спасение и только спасение должно стать первой и главной заботой человека…
Настя:
– А от кого это вы, боговеры, всё время спасаетесь? За вами никто вроде не гонится. Наоборот, власть наша души в вас не чает и даже статью специальную придумала для тех, кто косо на вас взглянет – оскорбление чувств верующих! Да и Христос вроде вас давно уже спас. А у вас всё равно хроническое кораблекрушение – спасите наши души! И всё никак не можете спастись! Когда вы уже спасётесь наконец? Скорей бы уже, а то надоели всем хуже горькой редьки бесконечными воплями о своём спасении. Это от вас уже людям спасаться надо! И чем скорее, тем лучше… Всё! Пошла я – от вас подальше!
Настя решительно направляется к выходу.
Бабушка:
– Ну вот, уже и обиделась сразу. Постой, Настасья!
Настя оборачивается.
– Чё? Не до конца ещё мозги мне промыли? Не верю я в бога! Ясно вам?!
Бабушка:
– Ну всё, хватит уже дуться. Давай уже делай мне уколы. А то от тебя, я вижу, не дождёшься. . . С отцом Кондратом мы уже завершили.
Настя возвращается и садится на кровать.
– Уже давно бы сделала.
Бабушка:
– Вот и ладно. (Смотрит на отца Кондрата. ) А что это ты, отец родной, у меня сегодня такой кислый?
Отец Кондрат заёрзал в кресле.
– Да у вас тут любой скиснет…
Бабушка пристально вглядывается в лицо священника.
– Что-то сдаётся мне, что тебя какие-то сомнения одолевают… Да не поколебалась ли вера твоя во всемогущество господа? Не усомнился ли ты, что в его полной власти ангелов своих в любые концы света с поручениями посылать?
Отец Кондрат:
– Окстись, дочь моя, о каких сомнениях ты говоришь!
Бабушка:
– Или, может, у тебя недоверие лично к архангелу Гавриилу? Да ты морду-то не отворачивай. А ну-ка смотри мне в глаза!
Отец Кондрат:
– Да как тебе на ум такое могло прийти!
Бабушка:
– Смотри у меня! А то знаю я вас… Давай-ка завязывай со своим малодушием. Бог за неделю мир сотворил, а уж весточку с ангелом послать, поверь мне, труда большого для него не составит. Так что, гони прочь от себя все сомнения.
Отец Кондрат:
– Да и не было у меня никаких сомнений!
Бабушка:
– То-то же… Настя, возьми в шкатулке конвертик с денежкой и отдай отцу Кондрату. Это его сегодняшний гонорар.
Настя, что-то недовольно буркнув, идёт выполнять поручение бабушки.
Отец Кондрат:
– Не гонорар, а пожертвование. Священнослужители никогда платы не берут, а всегда принимают исключительно пожертвования.
Бабушка:
– Называй, как тебе удобно. Суть-то одна: у тебя доход, а у меня расход.
Отец Кондрат встаёт, принимая от Насти конверт.
– От неправильного употребления слов и возникают потом всякие непотребные разговоры и пересуды. Гм… гм…
Бабушка:
– Ох и спорить же ты горазд, отец Кондрат! Иди уже давай – всё равно тебя хрен победишь.
Направляясь к выходу, отец Кондрат бубнит:
– Это принципиальный вопрос…
Бабушка:
– И укрепляй веру молитвою и постом! Регулярным постом и усердной молитвой укрепляй непрестанно свою слабую веру, батюшка! (Крестит его вслед. )
Уже открыв дверь, отец Кондрат оборачивается и с возмущением высказывает:
– Тебе ещё до смерти твоей, как пешком до Лондона, а миллион твой инфляция в один мах сожрёт и не поморщится! А это… Контрпродуктивно!
И уходит, в сердцах громко хлопнув дверью.
Бабушка с досадой комментирует:
– Дверь-то в чём провинилась?. . До чего ж тошнотный мужичок нынче пошёл – хуже баб, ей-богу! Можно подумать, что-то изменится, если он за собой последнее слово оставил. Всё равно ж по-моему всё будет.
———
Бабушка встаёт из-за стола, снимает халат, вешает его на спинку кровати, а сама садится на кровать.
– Щас, деточка, дух маленько переведу – и начнём со страшной силой уколы мне всобачивать!
Берёт с ночного столика пульт, включает телевизор и начинает переключает каналы.
– Помню время, всего два канала было – и от телевизора, бывало, не оторвёшься.
