Он тоже француз и тоже участвовал в экспедициях Великого востока.  И после одного из путешествий пропал.  За ним-то масоны и послали Верна.  Несчастный слишком много знал.  Настолько много, что впал в безумие, сбежал на тот самый остров и сделал в скале настоящий бункер.  Вся эта подводная лодка была только в его воображении.  В экспедиции участвовал специально приглашенный учёный из Австрии, который хорошо разбирался в людском безумии.  Но не Фрейд или кто-то из ваших.  Его интересовало только безумие особо рода… И вот этот австриец сумел найти подход к капитану Немо.  Он стал талантливо подыгрывать безумцу, словно бы сам видел и подводную лодку, и прочие гениальные изобретения, роль которых играли камни и куски тряпья. 
     - Поразительно, - призналась Светлана.  - Как жаль, что цензоры лишили своих сограждан такого захватывающего сюжета. 
     - Потому и лишили, что слишком всё это было похоже на правду.  А вдруг люди бы стали самостоятельно искать этот таинственный остров? Ведь фанаты Лавкрафта и в наши дни пытаются вызвать своего Ктулху!
     Озёрская отмолчалась, так как ни про Лавкрафта, ни про его мрачный пантеон не слышала ровным счетом ничего. 
     - Димочка тоже прочёл “Таинственный остров” из маминой библиотеки.  Французский он у меня еще не очень хорошо знает, но этот жуткий роман написан сухим, выхолощенным языком.  И в конце Верн приводит точнейший протокол рассказов безумного Немо.  Он не просто так прятался на острове.  За ним охотилось нечто, созданное масонами то ли по ошибке, то ли специально для убийства капитана.  Вот Дима и впечатлился… Поймите меня, он уже рассказывал о своем страхе многим врачам.  И они с каким-то профессиональным фанатизмом настаивали на госпитализации. 
     - Я понимаю. . .  Понимаю, какие глупые у нас бывают врачи! - услышав это, Дима встрепенулся и с вновь воскресшей надеждой уставился на психотерапевта.  - Здесь, у меня в кабинете, никто ни о каких больницах не говорит.  И я прекрасно понимаю этого капитана Немо.  Так хочется на недельку взять отпуск, залезть в подводную лодку и погрузиться поглубже ото всех проблем.  Там меня не найдут ни генералы ФСБ, ни надоедливые коллеги, ни. . . 
     - Ни чучелка! - подхватил мальчик. 
     - Чучелка?
     - Да! Чёрная чучелка.  Я от неё на подводной лодке уплыву, она меня не достанет!
     - Она не умеет плавать? - спрашивать, что это за существо такое, Светлана не собиралась.  Уровень взаимного доверия позволял надеяться, что мальчик расскажет всё уже на первом сеансе.  Правда, в бессознании уже зарождалась смутная догадка, что открывшаяся правда сделает из психотерапевта фигуру жалкую и беспомощную. 
     - Нет! Она даже из дома не выходит и людей боится.  Живёт в своём тёмном углу!
     - А тебя она тоже боится?
     - Нет. . . 
     - Почему?
     - Потому что это я её боюсь.  Я залезаю под кровать, когда она приходит. 
     - А когда она приходит?
     - Когда мама уезжает, а я один у бабушки живу.  Из-за чучелки меня хотели положить в больницу.  А ещё мне грустно, потому что мне нравится в большом доме, а чучелка там теперь поселилась и мне мешает спать!
     - Как мешает?
     - Она ночью приходит, и я залезаю под кровать.  А там холодно! Она может до самого утра по комнате прыгать. . . 
     - Шумно прыгает?
     - Очень шумно! И страшно. 
     - А бабушка слышала, как чучелка прыгает по комнате?
     - Да!
     - Да? И что она сделала? - немного помедлив, спросила Светлана. 
     - Она пришла и сказала, что это я сам прыгаю, - обиженно насупился маленький Дмитрий.  - А чучелка успела спрятаться. 
     - После этого я и решила обратиться к врачам! - вмешалась Елена.  - Мы с маман были сильно обеспокоены.  Дима раньше ничего подобного не придумывал. 
     - И когда в первый раз пришла чучелка?
     - Зимой! - уверенно сказал Дима. 
     - Да, это было в середине января! - тут же подтвердила Елена, пошуршав страницами ежедневника.  - Маман вернулась в Россию под католическое рождество, когда было совсем тяжко.  За неё, кстати, тоже взялись там, в Европе.  Озверевшие.  Поэтому особняк на Барвихе вновь ожил.  Я и решила ребёнка наконец-то познакомить с бабушкой. 
     “Прямо смена караула” - подумала Светлана.  Розалию Соломоновну Альтберг (урожденную Ерофееву) она знала очень хорошо.  Политическая карьера пожилой фрау переживала очередной ренессанс.  О выходе на заслуженный отдых речи не шло.  Как назло, под занавес прошлого года в ЕС разразился парламентский кризис.  Вездесущая комиссия по этике шерстила всех, по привычке бросившись искать невидимую “руку Кремля”.  Разумеется, за неимением улик, за руку схватили не Кремль, а мирно проходившую мимо Розу Соломоновну.  А когда-то она была почетной диссиденткой и именно за борьбу с этим самым Кремлем её превозносила немецкая пресса.