Вайцман ехидно ухмыльнулся:
     
      - А я ведь видел, дорогая моя, как вы с Стасом там, у распределительного щита. . . 
     
      Олеся погладила его шершавые пальцы, подмигнула без улыбки. 
     
      - Вы зачем пришли?
     
      - Дело у меня есть.  Стас, не стой там, иди сюда.  Вот как: в кабинете у меня женщина умалишённая бьётся в конвульсиях, а укол я один сделать не могу: держать её надо.  Она хрипит и всё Сатану вспоминает, говорит, бесы на волю вышли, земля отдана им на заклание и никому не спастись.  А я слушал, слушал, да и поспешил к вам: надо бы её успокоить.  А может её совсем умертвить, а?
     
      Стас выругался как последний такелажник. 
     
      - Вы в своём уме, Иосиф Семёнович! - закричал Стас.  - Она же не бес, а живой человек!
     
      - А ей про бесов можно? - не менее напористее высказался главврач.  - Это она мне, православному христианину. . .  Милочка, вы пойдёте со мной? Не бойтесь, на улице ни души: всех вывезли вояки, и лишь я спрятался за сейфом.  Сижу, дрожу как кленовый лист, а эта бешеная забегает, вопит как юродивая: прощай, человечество, Князь Тьмы взял тебя на поруку! И это мне, правос. . . 
     
      - Успокойтесь, доктор! - Олеся взяла Иосифа Семёновича под руку.  - Пойдёмте, мальчики, на встречу приключениям.  - Девушка как-то по-недоброму захохотала во весь голос.  - Мы прём голодною толпой, долой Добро, и Тьму долой!
     
      Они вышли из морга.  Туман рассеялся, появились тёмные облака.  Стас взял с собой сумку с инструментарием, лекарством и деньгами.  Не забыл он и проеду и воду.  Его грызло предчувствие, что обратно на место работы он не скоро попадёт.  А что сейчас делать в этом морге? Прошла эвакуация, а значит потенциальных клиентов не будет.  А что будет с теми мертвецами, которыми забиты холодильники? С той девочкой-утопленницей? Скоро исчезнет электроэнергия, встанет генератор, и тогда. . . 
     
      Фрагмент восьмой
     
      На бетонной площадке для служебного транспорта больницы валялись тюки наполовину высунувшейся одежды, посуды и детских игрушек.  Здесь когда-то толпились неугомонные люди, дрались, ругались и сыпали матом.  Обыкновенный человеческий Вавилон нашего времени. . . 
     
      Стас и Олеся шли рука об руку; Иосиф Вайцман плёлся сзади - его развезло от спирта патологоанатомского спирта.  Главрач не чем не брезговал: однажды он употребил три гамбургера в то время, как Стас препарировал трупы, и кстати - делал лоботомию старичка с сухой как песок кожей. . . 
     
      Кое-где валялись рваные денежные банкноты, виделись издалека у кустиков экскременты.  Олеся несколько раз едва не рвало: спазмы желудочного сока будоражило её в 35 шагах в двери в гистологическое отделение. 
     
      - Страшно то как, прямо жуть!. . .  - протянула девушка.  Её тело выражало обыкновенную панику перед угрожающими вызовами окружающей среды. 
     
      - Милочка, не будьте такой впечатлительной, - в свою очередь протяжно произнёс главврач.  Споткнувшись, он упал и разбил нижнюю губу.  Тёмная кровь как сгусток ужаса всколыхнул Олесю - она вырвала пережёванный хлеб, сдобренный водой и спиртом.  Издёрганный организм отказывался сбалансированно работать. 
     
      Иосиф поднялся на колени и опять упал.  Его дёргала в стороны - он чем-то очень существенно отравился. 
     
      - Вы идите, идите, а я покась отдохну, умаялся.  Люсинька ждёт вас, она уже готова для вашего укола, я её наполовину успокоил, теперь ваша очередь заняться ею. . .  Ох, и вредная она, сука!. . .  И жалко мне её, и убил бы.  Да, Стасик, она всё про тебя и тебя судачит. . .  ну ты сам услышишь.  А вы, Олеся, не будьте настолько впечатлительны, мир - не детский сад. . . 
     
      Дверь в гистологию болталась на одной петле. 
     
      - Он ключи тебе дал? - спросил у Олеси взмокший Стас.