Я готова служить тебе хоть тысячу лет.  Мой господин, ты обещал мне бессмертие и молодость.  Когда я смогу получить эту милость?
      - Ещё не время, моя дорогая.  Ты и так прекрасна, у тебя есть ещё много времени.  Ты получишь всё.  Твоя забота - мой наследник, сейчас это главное. 
      После этих слов Гедас взял в руки ритуальный нож и, полоснул острым его лезвием по запястью своей руки.  Жало ножа, будто в масло вошло в плоть Гедаса.  Из образовавшейся раны брызнула черная и вязкая как смола, кровь.  Гедас взял золотую плошку, наполнил её до половины, затем поставил на стол и пальцем поманил Лилит.  Она, как послушный ребенок, мгновенно отреагировала на жест своего повелителя. 
      - А это от меня тебе подарок, вкуси моей крови, ты заслужила, - Гедас протянул Лилит левую руку, из раны которой сочилась черная жидкость. 
      Лилит с благоговением прильнула губами к руке своего господина.  Черная субстанция чем-то отдаленно напоминала вкус плесени, но Лилит не могла ослушаться своего господина и послушно, глоток за глотком поглощала эту отвратительную чёрную, вязкую массу.  Каждая новая порция этой отвратительной жидкости, как ни странно, будто допинг, придавала новую порцию жизненной энергии и придавала новых сил. 
      - Ну, всё, довольно, - грубо произнёс Гедас.  - Теперь, моя дорогая, сейчас тебе понадобятся силы, а вот это - указав пальцем на плошку, - предложишь этой смертной, когда она придет в сознание и, проследи, чтобы всё, до последней капли, было вылизано.  А теперь мне пора.  Моё время вышло.  Прощай! Я появлюсь в то время, когда родится наследник. 
      Гедас тут же, будто туман, растворился в воздухе, оставив после себя распластанную на столе Лиз и запах палёной шерсти. 
      После исчезновения Гедаса Лилит устало опустилась в кресло и стала ожидать, когда Лиз, наконец, придёт в сознание.  Она взяла в руки золотую плошку, в которой была кровь Гедаса и, нервно перекатывала её между ладонями.  По истечении некоторого времени Лилит решила освободить Лиз от цепей, затем взяла полотенце, смочила один его конец водой из флакона и стала бережно обтирать её. 
      Собрав влажным концом полотенца с тела женщины оставшуюся после бурного соития с Гедасом слизь, другим его концом вытерла насухо. 
      Наконец, Лиз начала подавать признаки жизни и приподняв голову - недоумевающее осмотрела вокруг себя.  Она была удивлена тем, что, совершенно обнаженная лежит на столе.  Попытка слезть со стола - принесла дикую боль внизу живота.  Со стоном, обхватив руками живот, Лиз опустилась на пол. 
      Вовремя спохватившись, Лилит схватила со стола плошку и поднесла ее к губам Лиз. 
      - Вот, выпей, это принесет тебе облегчение. 
      - Что это? - испытывая жесточайшую боль, спросила Лиз. 
      - Это обезболивающий эликсир, от него сразу станет легче, - и чуть ли ни силой принудила Лиз выпить всё, до последней капли, как это ей приказал сделать Гедас. 
      Лиз, испытывая жуткое отвращение к этой черной, маслянистой жидкости, с большими усилиями подавляя в себе рвотный рефлекс, заставила себя выпить всё, до последней капли. 
      Когда был сделан последний глоток, Лиз, вдруг, ощутила, что эти дикие и ужасные боли внизу живота - исчезли, так, как будто их и не было вообще. 
      Почувствовав, что силы вновь возвращаются, Лиз с помощью новоиспечённой подруги оделась. 
      - Что со мной произошло? Я совершенно ни чего не помню, почему я голая лежала на столе? А что мы, здесь, делаем? - Лиз засыпала вопросами свою новую приятельницу. 
      Не желая отвечать на эти многочисленные вопросы - Лилит спешила как можно скорее выбраться из этого подземелья наружу. 
      Снова, оказавшись в магазинчике, Лилит предложила Лиз остаться у нее.  Та долго колебалась, взвешивала все «за» и «против», в конце концов, все-таки решила, что переберётся к этой милой, новой гостеприимной подружке. 
      До дня родов оставалось девять месяцев. 
      На четвертом месяце беременности Лиз, к своему удивлению, обнаружила, что её живот начал расти.  Она ведь совершенно не подозревала, что скоро станет матерью, ведь за всё это время у нее не было никаких изменений, которые ежемесячно случаются с женщинами.  Все шло как обычно. 
      - Мне надо сходить к врачу, - как-то утром Лиз обратилась к Лилит, - я, видимо, беременна.  Господи, Тимми, будь ты проклят! Боже мой, как он мог так, по-скотски, обойтись со мной? Ну вот, как мне теперь быть? Мне ведь даже и аборт ни один врач делать не согласится, - негодовала Лиз, после чего горько расплакалась. 
      При слове «аборт» Лилит вздрогнула.  Ей никак нельзя этого допустить.  От плода, который находится в утробе Лиз, зависит её собственная жизнь и её благополучие. 
      - Дорогая, зачем тебе доктор, ну, и, что нового он сможет тебе сообщить? Здесь и так понятно - у нас будет маленький, - показывая большую радость, произнесла Лилит, - воспитаем, вырастим.  Мы же с тобой семья, или ты как думаешь?
      Полностью растерявшись, Лиз совершенно не ожидала такого поворота событий
      - Ты действительно хочешь, чтобы я рожала? - успокоившись, спросила Лиз. 
      - Да, дорогая моя, - ласково поглаживая едва заметный животик, утвердительно ответила Лилит, - только давай договоримся, не проклинай ты этого Тимми, забудь о нём.  Сейчас, в твоём положении, тебе необходимы только положительные эмоции, больше витаминов и отдыха.  В честь такого важного и радостного события в нашей жизни сегодня, вечером, мы отправимся в самый лучший ресторан.  Какие-либо возражения - отклоняются, - категорично заявила Лилит. 
      Сидя в ресторане, перед заставленным всевозможными яствами столом Лиз равнодушно смотрела на изысканные шедевры кулинарного искусства.  Ей ужасно хотелось чего-то, но, что именно, она не могла понять.  Она удивлялась тому, что у неё совершенно отсутствует токсикоз.  По утрам её не тошнит, как это часто бывает с женщинами в её положении.  Не тянет ни на соленое, сладкое, горькое или кислое.  Ей безумно хочется чего-то, но чего? Лиз была совершенно сбита с толку. 
      Лилит время от времени подкладывала в тарелку своей спутницы очередную порцию, какого ни будь деликатеса.  Равнодушно ковыряясь вилкой в тарелке Лиз, в который раз, отвергала предложенное блюдо.  По выражению её лица, со стороны, можно было бы подумать, что ей предлагают очередную порцию некой гадости. 
      Вечер прошел глупо и бессмысленно.  Лилит, как могла, успокаивала Лиз.  Она всю дорогу что-то говорила, рассказывала глупые и пошлые анекдоты, над которыми, впоследствии, сама же глупо смеялась. 
      Лиз было совершенно не до смеха.  Предстоящие через пять месяцев роды, кроме ужаса, никаких ассоциаций не вызывали.  Сам процесс рождения ребенка, для Лиз представлялся страшным и ужасным зрелищем, сопровождающийся мучительными болями, которых безмерно боялась.