Девочка была готова броситься бежать, вообразив, что за ее спиной стоит сама Мария Никифоровна с вытянутыми перед собой трясущимися руками.  Саша уже почти наяву видела, как изо рта старухи стекает прозрачная слизь, прорезанная вкраплениями кровяных прожилок.  Ужас захлестнул детское сознание.  И он же не позволил Сашке сделать первый шаг к бегству - на этот раз колени подломились окончательно.  А в следующее мгновение девочка услышала над ухом неуверенный заплаканный голос Светы. 
      - Она умерла?
      Только теперь Саша поняла, что крик, который заставил ее забыть о чулане и броситься вслед за подругой, давно стих.  Девочка обернулась.  Над ней стояла Света - с опущенными плечами, руками, прижатыми к груди, красными от слез глазами. 
      - Что? - переспросила Саша. 
      - Она умерла? - Не меняя интонации, повторила вопрос Света. 
      - Я. . .  я не знаю. 
      Еще несколько мгновений девочки продолжали смотреть друг на друга, потом Света опустилась на колени рядом с Сашкой.  Они обнялись и заплакали.  Не нужно было ничего говорить, оказалось достаточным лишь сильнее прижаться друг к другу, неосознанно ища поддержки и защиты. 
      Потом слезы стали стихать. 
      - Нам надо сходить к тете Тане, - наконец смогла выговорить Света, - у нее есть телефон, пусть позвонит родителям.  И она вроде врач. . .  Раньше работала врачом. 
      Саша кивнула, и девочки побежали к соседке. 
      Толком объяснить ей, что случилось, подружки так и не смогли.  Перепуганные, находясь в состоянии сильнейшего шока, они больше плакали, чем говорили.  Однако единственного взгляда, брошенного на детей, хватило Татьяне Николаевне, чтобы понять - произошло нечто страшное. 
      Несмотря на частые перебои с телефонной связью, дозвониться удалось без особых проблем.  Девочки слушали, как женщина, сама еще мало чего понимая, пытается донести до Светкиных родителей крохи информации о случившемся.  Разговор длился недолго и вскоре все трое возвращались обратно к дому Марии Никифоровны. 
      Саша недоверчиво посматривала на черноту открытых окон с развевающимися в них белоснежными занавесками.  Нет, дом не стал прежним.  Он продолжал стоять - неприветливый, будто затаившийся хищник в ожидании жертвы.  От него веяло таким холодом, какой можно ощутить в солнечный весенний день от большой каменной глыбы, застывшей в тени. 
      Саша ежилась и мучительно пыталась выбросить из головы неприятные пугающие ассоциации.  Ей казалось, что стоит им переступить порог дома и тут же случится что-то невообразимо страшное.  В памяти всплыли кадры из старого фильма "Вий".  Те, в которых на обнаруженного Фому с радостными криками набрасывается всевозможная нечисть.  Фильм не показался тогда Саше страшным.  Теперь же, подходя к крыльцу, ее воображение рисовало ужасные картины, от которых сердце вновь пустилось в пляс, а ноги начали заплетаться. 
      Девочка взглянула на подругу.  Света шла твердо, сосредоточенно о чем-то думая.  Страха в ней не было видно.  О Татьяне Николаевне и говорить не стоило. 
      "Я не боюсь, я не боюсь", - мысленно повторяла себе Саша, поднимаясь по скрипучим ступеням. 
      Действительно, никто на них не накинулся, а дом не превратился в огромное зубастое чудовище.  Однако, ощущение опасности не покидало Сашу.  Ей казалось, что кто-то за ними наблюдает.  Еще сильнее стало это чувство в комнате с Марией Никифоровной.  Взгляд невидимых глаз обжигал своей ненавистью и неприязнью.  Неуютно себя почувствовала и Света.  Саша заметила, как подруга поморщилась, как от сильной боли, покрутила головой в разные стороны, выискивая источник беспокойства. 
      Татьяна Николаевна уже склонилась над Марией Никифоровной, положила пальцы той на запястье, несколько мгновений слушала, потом встала, глянула на стоящих поодаль девчонок.  Выглядели они сейчас, как пыльными мешками пришибленные - белые, как мел, лица, запавшие раскрасневшиеся глаза, затравленные взгляды. 
      Татьяна Николаевна обернулась, сдернула с одной из кроватей покрывало, и набросила его на тело Марии Никифоровны, скрыв его от глаз девочек.  Затем прошла к шкафу с бельем и вытащила из него стопку вафельных полотенец. 
      - Надо занавесить все зеркала в доме, - проговорила она и шагнула в сторону замерших детей, - поможете мне?
      Саша, которая сейчас больше всего желала лишь одного - оказаться как можно дальше от этого дома, потупила взор.  Она просто не знала, как поступить, что ответить.  Помочь, конечно, надо было, но внутренний голос упрямо кричал, что разумнее всего будет убежать и спрятаться до приезда родителей.  Ощущение тяжелого взгляда несколько уменьшилось, однако тревога лишь нарастала.  Голова стала тяжелая, мысли неповоротливыми.  В виски, будто методично вбивая тонкие длинные гвозди, от которых по всему телу разбегались пронзительные всполохи острой боли.  Саша скривилась, и в то же мгновение глаза ее расширились от ужаса. 
      Татьяна Николаевна, несущая стопку полотенец, оступилась и чтобы удержать равновесие и не упасть - попятилась.  При этом она очень неудачно налетела на Марию Никифоровну.  Покрывало частично сползло с недвижимого тела, взором девочек открылась белая, вся в морщинах старушечья рука. 
      Мгновение - и морщины задвигались, поплыли.  Стало видно, как под тонкой полупрозрачной кожей извиваются синие вены, похожие на омерзительных червей.  Неведомо как попали они в тело покойницы и теперь пожирали его изнутри.  А потом неживые пальцы дрогнули, и это стало последней каплей.