И питаются злобой.  Когда человек злиться – они чувствуют, вылезают из своих гнезд.  Залезают к нему внутрь и запускают ядовитые хоботочки.  Яд заставляет злиться еще больше.  И потом, когда у человека внутри остается только злость - он умирает.  У нас дома они тоже живут, и в школе, везде, а на улице они прячутся за деревьями. 
     Ли! Ты тоже видела их.  Да! Так и сходят с ума.  Вот значит, где ты пропадала столько лет? В этот момент я обнаружила, что стою около теткиного дома.  Шла пешком от самой работы.  Часа полтора шла.  Я позвонила, тетя Ира открыла мне дверь: на ее голове был шарф – в последнее время ее мигрени все чаще и чаще, худенькие костлявые ручки торчат из старого бархатного халата на два размера больше.  Странно.  Я думала, что она его давно уже выкинула.  Кажется, я его не видела много лет.  Мне стало стыдно.  Я-то забыла, а она все помнила. 
     - Привет, Лизонька, - тетка обняла меня и поцеловала.  – Давай на кухню скорее.  Холодная вся.  Сейчас чаю. 
     Я еле успела раздеться, как сразу оказалась на разноцветной кухне.  Передо мной стояла чашка мятного чая, от которой к потолку поднимался исчезающий пар. 
     - Что-то забыла, - продолжала суетиться вокруг меня тетка.  Она открывала один за другим ящики кухонного комода.  – Ах да.  Вот, вот возьми, - она сунула мне в руки отрез материи – клочок синего бархата, - С днем рождения.  Юбку себе сошьешь. 
     - Спасибо, - я привстала со стула и чмокнула тетю в морщинистую щеку.  А она нервно говорила без умолку, не давая мне вставить слово:
     - Что Костик дарил? Кстати, распишетесь когда? Надо, надо расписываться, 26 уже пора.  Детей уже.  А то, как я будешь.  А как я. . .  В этом ничего хорошего.  Потом, вдруг забеременеешь? И что? Нехорошо так жить, Разве я так тебя. . .  Не пойму, какая у вас причина…
     - Тетя…
     - Нет, подожди.  По какой такой причине он на тебе не женится? Или это ты за него не идешь? Не понимаю современную вашу жизнь. 
     - Тетя.  Тетя! – мне пришлось повысить голос, чтобы она меня услышала.  Получилось чересчур резко.  Раньше я с ней никогда так не говорила.  Она замолчала и села напротив меня, уставившись испуганно.  Ну что я делаю? Кричу на старую больную женщину.  Когда умерли мои родители, ей было 55 лет.  Сейчас ей 71.  И она забрала меня, вырастила.  Меня.  А Ли? Ли…
     - Ли в психушке? – спросила я. 
     - Ли? В психушке? – медленно переспросила тетя,
     - В сумасшедшем доме.  Она там? Я начинаю вспоминать.  Ли в детстве рассказывала.  Странные вещи.  Видела всякое, - тетка молча смотрела на меня и, наконец, выдавила:
     - Я уже старая, мне нельзя волноваться, - она нервно вздохнула несколько раз. 
     Я посмотрела на нее - мучаю, заставляю вспоминать.  … Она ждет от меня внуков, свадьбы, радости.  Что дала ей я? Что могу дать сейчас?
     - Я расскажу тебе, - пообещала тетка, поджав губы, - Все, как я это вижу.  Не перебивай меня и ни о чем не спрашивай.  Потом уходи.  Не возвращайся, пока не успокоишься.  Я! Уже достаточно сделала для тебя.  Так вот.  Я нашла вас в квартире.  Твоих родителей и тебя.  Ты молчала.  И не разговаривала потом еще целый месяц, - тетка смотрела сквозь меня.  Абсолютно холодный и отрешенный взгляд.