Ты ему помогла в этом, я понимаю.  Но теперь то он с тобой? Несчастный.  Как любил он тебя! Как он мучился в предсмертных судорогах! Его сгубила любовь.  Он перепутал ведьму с Господом.  Зато теперь ему хорошо с тобой.  Не так ли?
     
     Ты не пригласила сегодня с собой папу?
     
     Он замолк, вытянул губы, сжал их, снова вытянул, перебирая в голове свои дальнейшие действия. 
     
     Он остановился посреди комнаты и опять обратился к своей неосязаемой собеседнице:
     
     -Я буду молиться Господу за твою душу.  Оставь меня в покое.  Оставь. . . Слышишь?! Оставь в покое людей! Не трогай никого. . .  я вымолю у Бога тебе прощение.  Слышишь!
     
     Потом священник начал читать грозное святое изречение и вытянул вперед руки, держа в них распятие. 
     
     Он бросился к лестнице, кого-то взывая и бормоча невнятные фразы. . . 
     
     
     
     3. 
     
     Священник выбрал кратчайший путь домой - через бурелом.  Подмышками он сжимал книгу в кожаном переплете, из нее торчал прутик.  От ходьбы, где ему пришлось высоко поднимать ноги, подчас разрывая опутывавшую ноги траву, он скоро запыхался, закашлялся.  Еще грудь сдавливало какое-то удушливое волнение.  Стоял ветреный день.  Деревья, подверженные ненастью, стряхивали с себя изумрудинки дождя, непринужденно, робко. 
     
     . . . Дома он настрогал щепок для разжигания камина.  Руки дрожали после похода в заброшенный дом.  Он сделал несколько упражнений для разогрева тела, но получалось неловко, плечи с трудом распрямлялись, как после тяжелой ноши.  Он вспомнил о книге.  Толстенный том с желтыми страницами, лежал на полу, у входа в каминную залу, и всем своим видом «возмущался» новой обстановке.  Священник осенил его крестным знамением, опрыскал святой водой. 
     
     Отец Марк , утонув в глубоком кресле, «ласкал» шуршащие страницы, ссутулившись как дряхлый старик, пока звон маятника на часах не напомнил ему о приходе Марты.  Он заковылял по сумрачному коридору, второпях не запалив освещающего факела.  Женщина вошла к нему.  Священник почувствовал едва уловимый аромат лаванды.  Марта опустила глаза.  Было наполнено свежестью ее лицо.  Пробежав взглядом по скудному убранству коридора, она сделала замечание и лукаво уставилась на священника как королева на провинившегося пажа. 
     
     -Милая Марта.  Господь с тобою.  Я рад приходу твоему, - он покраснел, засуетился, как бы невзначай осенил ее крестным знамением, а она нежно поцеловала его руку, и задержала ее в своих ладонях.  - Я подумал, нам нельзя так часто встречаться, - сказал он, освобождая руку и приглашая следовать за ним. 
     
     По огромному, пустому, выложенному камнем коридору они прошли в небольшую комнату со сводчатым потолком, в комнате было сыро и отдавало плесенью.  Однако в огне уютно потрескивали поленья, а перед камином стоял широкий низкий диван.  В целом комната была обставлена необыкновенно скромно, в старинном вкусе. 
     
     -Вам страшно?
     
     -. . . 
     
     -Я знаю другого мужчину, который спасал меня и обогревал ночью в лесу.  А потом лечил вопреки воплям всего города. 
     
     -Город полнится слухами о нашем грехе.  Мы грешны и должны каяться.  Озабоченный муж истязает тебя и себя.  Бегает ночами по лесу.  Скоро начнется настоящая охота на ведьм.  Но ведь можно остановить поднявшуюся смуту. . . 
     
     -Вспомни, Марта, когда ты первый раз пришла ко мне.  Да-да тогда , в зимнюю стужу.  Ты просила помощи моей, а получила помощь Господа нашего. И в этот раз не лес укрывал нас от безумцев. . .  Ты забываешь о Боге, думая обо мне.  Человек рожден для жизни небесной, на земле он готовится к ней, пребывая в молитвах и добрых делах.