Сибилла поставила фонарь на землю и прошептала на ухо пленнику:
      - Это я. . . 
      Ральф ощутил прилив нежности и огромной, всепоглощающей благодарности.  Сибилла не бросила его.  Поцелуй, которым она одарила пленника, показался ему самым страстным в жизни и смерти. 
      Мягко отстранив его, женщина сняла заслонку с фонаря.  Ральф, смахнув с глаз выступившие от резкого света слезы, смог разглядеть, что Сибилла оделась к нему в тюрьму, как на императорский бал - в высокой прическе сверкали бриллианты, под распахнутой черной бархатной накидкой виднелось узкое белое платье, отороченное темными кружевами. 
      - Тихо, - Сибилла прижала к губам палец в перчатке.  - Слушай меня внимательно. 
     
      Ральф стоял, прижавшись к двери, и слушал удаляющиеся шаги.  Он дрожал от холода и нетерпения, но все-таки заставил себя ждать - довольно было и того, что Сибилла для него сделала, пусть она дойдет до безопасного места. 
      Когда, как ему показалось, прошла вечность, Ральф подхватил левой рукой стоявший на полу фонарь, правой нащупал в кармане старый ключ и сунул его в замочную скважину.  Замок оглушительно щелкнул, а дверь, открываясь, так громко заскрипела, что, должно быть, перебудила всех меченых окрест. 
      Тоненький лучик фонаря метался по каменным стенам, когда Ральф рысцой бежал по коридору.  В самом конце, у винтовой лестницы, он споткнулся о меченого в кольчуге - должно быть, стражника.  Он мирно лежал, уронив топор, а по лбу его медленно сползала струйка крови.  На нижней ступеньке валялась увесистая дубинка. 
      "Ну, Сибилла". . .  Ральф вспомнил о ее убитом кочергой муже и мрачно усмехнулся.  "Старые привычки.  Нет чтоб яду в вино подсыпать, как делают уважающие себя благородные господа". 
      Переступив через тело, он принялся карабкаться вверх.  Лестница оказалась настолько крутой, что приходилось хвататься руками за верхние ступеньки.  Кроме того, кое-где проход был завален щебнем.  По словам Сибиллы, лестницей давно не пользовались, и она вела в столь же заброшенные галереи.  Там можно пересидеть, а потом и поискать выход наружу. 
      Ральф нащупал в кармане еще один ключ - маленький, затейливый, украшенный завитушками и мелкими гранатами.  "Главное - не выронить", - напомнил беглец сам себе, останавливаясь, чтобы перевести дух.  Снизу не доносилось ни шороха.  Никто не кричал, не поднимал тревогу, не гнался за пленником с пикой и кандалами наперевес. 
      "Кажется, проблем не будет". 
     
      Наконец, лестница закончилась.  С узкой, без перил, площадки вела одна-единственная дверца.  Ральф осторожно повернул ключ - замок открылся почти бесшумно. 
      Комната за дверью больше всего напоминала звериную нору.  Приходилось нагибать голову, чтобы не удариться о низкий свод.  Вдоль стен стояли ящики и бочки, на полу валялись черепки, рваные овечьи шкуры. 
      Ральф быстро прошел к выходу, рысцой пробежал по короткому коридорчику и также быстро распахнул двустворчатую дверь в конце его.  И замер, ошарашенный светом, теплом и звуками. 
      Дюжины полторы меченых, все в пунцовых плащах, сидели в мягких креслах вокруг покрытого белоснежной скатертью стола.  Они удивились не меньше самого Ральфа, но один из них, сидевший во главе стола, сориентировался очень быстро. 
      - Ага, сбежал! - сказал он.  - Иди сюда.  Садись, - он выразительно положил руку на эфес меча. 
      Ральф прошел по мягкому ковру, сел в указанное кресло.  "Может, это сообщники Сибиллы? Но почему тогда она меня не предупредила? Она же сказала, что здесь пусто, никого нет". . .  Он не успел окончательно собраться с мыслями, впрочем, как и все присутствующие.  В комнату ворвался высокий меченый, на миг застыл в изумлении, а в следующий момент с криком "измена"! кинулся прочь. 
      Меченые повскакивали, в убегающего швырнули дротиками, но никто не попал.  Скоро комната наполнилась мечеными, прибежавшими на шум, у многих из них были черно-белые шарфы.  Схватка проходила в молчании - "пунцовые" и "черно-белые" дрались отчаянно, не сдаваясь и не прося пощады.  Опустошенные тела тихо падали на пушистый ковер. 
      Когда звуки битвы стали затихать и стало ясно, что победили "черно-белые", в комнату летящей изящной походкой вошла Сибилла.  В своем замечательном черно-белом платье, с аккуратной прической, довольная, как кошка, которая только что поймала крупную мышь. 
      - Ну вот видите, - безмятежным голосом произнесла она.  - Дорогой Кастер обвиняет меня, что я привязана к изменнику, - она ткнула в сторону Ральфа, - а сам приглашает его на тайное собрание.  К чему бы все это? Нам очень интересно, Кастер. 
      Кастер раздраженно вонзил окровавленный меч в пол:
      - Это ложь, и ты это прекрасно знаешь. 
      Сибилла рассмеялась:
      - Так что же он тогда здесь делает?
      - Я. . .  - начал Ральф. 
      - Молчи, тварь, - оборвал его один из "черно-белых", - у тебя здесь нет права слова. 
      - Давайте послушаем, что скажет господин Кастер, - с улыбкой предложила Сибилла. 
      Кастер что-то говорил, сначала уверенно, потом сбивчиво и торопливо.