. . 
      Он проследил за взглядом коня и вздрогнул: впереди кружился черный вихрь.  Скоро он распался, и на землю упали трупики насекомых.  Осы, шершни, серые ночные бабочки - ветер нес их по дороге, оставляя на неровностях почвы шерстинки, клочки зеркальных крылышек и осыпавшуюся пыльцу. 
      -- Иди, не останавливайся, - хмуро сказал наемник сзади.  - Не смотри. 
      Вороной осторожно ступал по тракту, нюхая воздух.  Мертвые осы хрустели под его копытами.  Ральф вперился взглядом в землю, на которой отпечатались следы копыт и сапогов.  Хотелось поднять голову и осмотреться, но он знал, что нельзя.  Втоптанные в грязь белые лепестки, раздавленные бабочки.  "Ничего, ничего, скоро выйдем", - успокаивал сам себя Ральф.  Краем глаза он видел серые стены ущелья и острые скалы, но тут же одергивал себя: "не может быть, поля кругом, это только воображение". . . 
      В конце концов, стало совсем невмоготу - и он решил взглянуть, далеко ли еще идти. 
      Скотопрогон был длиннее, чем казалось на первый взгляд: они не прошли и половины.  Ральф выдохнул.  Он почувствовал себя немного лучше, по крайней мере, сразу выяснилось, что никаких скал и в помине нет.  Одни темные поля.  Полоски кустарника вдоль дороги.  Невысокие пологие холмы - на самом ближнем руины. 
      Ральф смотрел на выпирающие из травы камни, и пахнущий горечью ветер ерошил ему волосы.  Белое, затянутое осенними облаками небо было особенно высоким.  Ральф дышал полынью, запах которой становился сильнее с каждым вдохом.  Курган казался все более близким, серые, грубо обтесанные камни молчаливо звали.  Ральф видел каждую трещинку, каждую травинку.  Он видел темный вход, охраняемый двумя столбами, сверху донизу испещренными знаками мертвого языка.  Воздух загустел - еще чуть-чуть, и его можно будет пить.  Ральф глубоко вдохнул, пропуская горький ветер между зубами. 
      -- Эй! Не смотри! Так и свихнуться можно!
      Голос наемника заставил Ральфа вздрогнуть.  Он едва удержался, чтобы не заорать в ответ, проклиная, но тут же испугался собственной ярости - она была слишком странной и неестественной.  "Как тогда, под деревом", - подумал Ральф и почувствовал, как по спине течет холодный пот.  "Проклятая долина! Скорей бы уж выбраться отсюда"!
      Он шел, монотонно отсчитывая шаги, и старался не замечать каменных стен.  Чудилось, что тракт углубляется все глубже в гору, становится тоннелем.  Ральф знал - стоит поднять глаза и станет ясно, что это не так, но упорно разглядывал темную землю.  Порывы ветра носили лепестки и мертвых насекомых, но даже вороной привык к этому и не пугался. 
      Ральф плелся, пока не налетел на наемника, остановившегося посреди тракта. 
      -- Все, дошли уже.  Проклятый скотопрогон, все силы высосал. . . 
      Прямой отрезок пути, и правда, закончился.  Ральф оглянулся - на краткий миг ему показалось, что видит скалы и черно-белые вихри, но стоило сморгнуть и перед ним лежала обычная дорога среди полей.  Ветер кинул в лицо пригоршню лепестков, но Ральф только засмеялся - так легко стало сейчас, когда он понял, что скотопрогон позади. 
      Наемники быстро сели на лошадей и заторопились отъехать от странного места. 
      Ральф выпрямился в седле:
      -- Вот видишь, все хорошо, - сказал он вороному. 
      Конь жалобно заржал, будто не соглашаясь. 
      -- Правда!
      Вороной потрусил вперед.  Подковы зацокали по камням, и Ральф с интересом взглянул вниз.  Небольшой участок тракта был выложен белыми плитами.  В зарослях кустарника виднелись обломки стен и барельефов. 
      -- Часовня? - Ральф подъехал к Оскеру.  - Здесь была часовня?
      -- Ага.  Но она разрушена давным-давно. 
      Оскер махнул рукой - чуть в стороне валялась статуя.  Перевернутая голова смотрела на путников.  На мраморном лице застыла жестокость, что шло вразрез со всеми канонами изображения святых.  "Фенгар, Фенгар, зачем же ты Измаила таким злобным сделал?" - подумал Ральф.  "Или это просто так кажется?" Он уже не доверял собственным глазам, да так было и легче.  Съехав по склону холма, Ральф уже полностью уверился в том, что садистское выражение на лице святого воина ему просто привиделось. 
     
      Крошечные снежинки таяли, едва соприкоснувшись с землей.  Наемники торопливо перекусывали холодным мясом.  Оскер решил не разводить костра - ему не терпелось побыстрее добраться до озера. 
      -- Вернон нас, небось, заждался.  Ничего, еще денек-другой скачки, и будем на месте, - говорил он, запивая мясо хэнковым зельем. 
      -- А чем он там вообще занимается? - спросил Ральф.  - Он с самого начала хотел попасть в храм, так?
      Оскер задумался, видимо, решая, стоит ли говорить чужаку, потом нехотя пробормотал:
      -- Да, мы сюда ради проклятого храма и поперлись.  Что-то он про это место вычитал в родовых книгах.