Лючия молчала. 
     - Ну, не воспринимайте всё так близко к сердцу! – расхохотался Бертолло.  – Возможно, и не из ада; может, из обыкновенного леса. 
     Бертолло взял одну из фигур, поднёс к глазам, внимательно и неторопливо разглядывая.  Сжал в ладони, прямо и насмешливо взглянул в глаза сеньоре дель Карро.  Конечно, знал! Можно было предположить, что такой человек, как Бертолло, тоже владеет секретами ядов и териаков… Большинство игроков умирали, прикоснувшись к первой пешке.  Другие протягивали пять – шесть ходов. 
     - Кстати, вы замечали, что, если приглядеться, внутри отдельных фигур из янтаря можно заметить бьющиеся крылья пойманных в ловушку насекомых? Мне они напоминают души грешников, пойманные кипящими и обледеневшими потоками преисподней. 
     Бертолло усмехнулся.  Под его неотрывным взглядом Лючия чувствовала себя точно такой же бабочкой, застигнутой неотвратимой волной густой и липкой безнадёжности. 
     - Это шахматы моего деда, - прошептала Лючия, и подумала: «Я всё равно обыграю тебя». 
     Кардинал на мгновение задумался и двинул второго коня.  Эта восточная игра давно превратилась из греховной забавы во времяпровождение, достойное князей света и церкви.  Бертолло усмехнулся своим мыслям: света и церкви…
     - Ваш ход, - в изысканной любезности растянул он нить губ. 
     Лючия, едва прикоснувшись, подтолкнула фигуру кости дорого северного зверя.  Перед глазами плясали клетки: венге и розоватая древесина груши, будто тёмные сутаны и розовые перси грешных прелестниц. 
     - Я так и думал, - удовлетворённо произнёс кардинал.  – Женщины в последнее время редко преподносят мне сюрпризы.  Кажется, я наконец-то начал их понимать. 
     Лючия обольстительно улыбнулась.  А сердце рухнуло холодной глыбой в живот и ниже, а после подпрыгнуло и замерло в горле неизбывным ужасом. 
     Восемь шагов к смерти уже сделаны игроками – по четыре на каждого.  Благородные пальцы восемь раз прикоснулись к гладкой поверхности проклятых фигур. 
     Итальянские яды тончайшей плёнкой покрывали редкую кость и древнюю смолу.  Убить противника с первого хода не удалось – и разворачивающаяся позиционная война не обещала ничего хорошего и самой Лючии.  Кто раньше сломается, задохнётся, захлебнётся, поймёт, что игра окончена? У кого териак лучше?. . 
     Лючия с ужасом следила, как её холеные руки в очередной раз касаются смертельных фигур.  Только не это! Только не взмокнуть! Только не пот! Только не влажные ладони!. .  Тальк предохранял от яда – чуть-чуть, но достаточно, чтобы оттянуть приближение к тому порогу, за которым противоядие уже не справится с полученной кровью дозой.  Она была в менее выгодном положении, чем кардинал Лазаро Бертолло, чья сухая кожа давала ему немалую фору. 
     - В намерения белых обычно входит быстрое образование сильного пешечного центра с помощью c2-c3 и d2-d4 и создание угроз слабому пункту f7 – что, впрочем, известно такому искушённому игроку, как вы, сеньора. . .  Однако постепенно для чёрных были найдены успешные способы борьбы с этим планом, - сказал Бертолло, двинув ферзя и приложившись бледно-лиловыми, синюшными губами к бокалу с красным вином.  «Как кровь», - подумала Лючия.  Рыбьи глаза кардинала неотрывно целились ей в зрачки. 
     - Вы смелы, монсеньор, - через силу улыбнулась Лючия, делая ход.  Пятое прикосновение.  Кардинал не спешил умирать.  Дальше испытывать силу противоядия она не собиралась. 
     Какая разница, умрёт ли он в корчах, если и её холодное тело оплачет город! Чем больше ходов – тем вероятнее смерть.  Поединок ума превращался в поединок выдержки.  Кардинал насмешливо глядел на соперницу.  Ладони его были сухи.  «Я играю на своём поле», - подумала Лючия. 
     Одиннадцатый стук фигуры по доске.  Двенадцатый. 
     Успехом было уже то, что кардинал согласился на эту партию. 
     - Да, смелость нужна для бурной и дерзкой игры… Например, для розыгрыша гамбита.  Вы ведь знаете, да, что это название шахматных партий, в которых жертвуются фигуры с целью скорейшего развития ситуации на доске?
     - Вы меня оскорбляете! Конечно, я умею играть, и знаю, что такое гамбит!
     - Прошу прощения. 
     Лючия чувствовала, как её начинает бить дрожь.  Яд? Нервы?. .  Бертолло был невозмутим.  А на кону было нечто большее, чем победа – на одной чаше весов жизни нескольких человек, на другой – соблазнительное тело шестнадцатилетней супруги Джованни Карро.  Без пяти минут вдовы любимца герцога Джованни Карро… Зачем сладколикому, влажногубому мальчишке такой плод? В некоторых моментах с кардиналом можно было почти согласиться. 
     Ах, если бы про него не ходили такие страшные слухи!
     - Ваш ход, - фраза кардинала глухо упала в бокал.  Лючия сглотнула. 
     Партия итальянцев развивалась неторопливо.  Чёрт с ним, что не помер с первой пешки.  У этой доски был еще один маленький секрет. 
     - А я не люблю гамбиты, - сказал кардинал.  – Мне претят эти французы, что проводят стремительные комбинационные атаки на неприятельского короля, жертвуют с безыскусным коварством и разбрасываются фигурами во имя скорейшего достижения цели… Играть надо медленно, со вкусом, как смакуешь вино, как раздеваешь женщину…
     Он кинул взгляд на полную грудь, вздымающуюся напротив. 
     - Сегодня вы пойдёте со мной. 
     - Партия ещё не окончена.  Ваш ход. 
     Пора заканчивать.  Ещё несколько лёгких прикосновений – и отсюда унесут два трупа.