Настя (с негодованием и обидой):
– Ах вот, значит, как?! Значит, мои чувства не предусмотрены?! А ваши, значит, предусмотрены?! Ну всё – вы меня достали! Лопнуло моё терпение! Щас я вам устрою, блин, Варфоломеевскую ночку!
И она убегает за дверь.
Отец Кондрат:
– За арбалетом, небось, побежала… И взаправду ведь стрельнет! О господи! Знать бы заранее, в кого прицелится… (Крестится. ) Боже, пронеси чашу сию мимо меня…
Верхоглядов (с натянутой усмешкой):
– Духу не хватит… Так – блефует…
Катька:
– Обидели девушку этим вздором про оскорблённые чувства верующих…
Верхоглядов:
– Чувства верующих – вздор?! Вы в своём уме?! Клинически доказано, что оскорбление чувств верующих вызывает в возвышенной христианской душе непереносимые душевно-нравственные страдания!
Катька:
– Но первоисточники учат нас, что любые страдания – это врата в царство небесное! Странный поворот на сто восемьдесят градусов у вас получается… И потом. Истинно верующего христианина по определению невозможно оскорбить.
Верхоглядов:
– Позвольте! Но если православный индивидуум не будет оскорбляться поведением окружающих, то каким же образом и сами эти окружающие, и широкие круги общественности смогут узнать о глубокой и беззаветной приверженности индивидуума церковности и православности?! Вот в чём вопрос!
Катька:
– По этому признаку и узнают, что его невозможно оскорбить по определению. Если, конечно, индивидуум – истинно верующий христианин и следует заповедям Христа.
Верхоглядов:
– Я вас категорически отказываюсь понимать!
Катька:
– Вот это и удручает, уважаемый Викентий Верхоглядович.
Верхоглядов:
– Вер-хо-гля-дов! Фамилия такая! А не отчество…
Катька:
– Иисус в Нагорной проповеди сказал: «Будьте же счастливы, когда вас оскорбляют, преследуют и клевещут на вас, обливая вас грязью из-за меня! Радуйтесь и ликуйте! Велика ваша награда на небесах! Так гнали пророков, которые жили до вас». Видите: индивидуума, который следует заповедям Христа, оскорбить невозможно! И чем больше вы его оскорбляете, тем больше счастья, радости и ликования вы ему приносите! По Евангелию христианин должен любить врагов своих, благословлять проклинающих его, благотворить ненавидящих его и молиться за обижающих его и гонящих его… А если вы способны оскорбляться, то вы не истинно верующий христианин, а только притворяетесь таковым. В таком случае норма закона об оскорблении чувств верующих на вас попросту не распространяется!
Верхоглядов:
– Демагогия какая-то! Сплошная демагогия!
Катька:
– Если вы учение Христа считаете демагогией – спорить с вами, наверное, нет смысла. Мне бы следовало сейчас сказать «учите матчасть» и на этом прекратить нашу дискуссию… Но я хочу поговорить с вами ещё о «Декларации русской идентичности». Что, действительно существует такой леденящий кровь документ?
Верхоглядов:
– А что вас, собственно, смущает?
Катька:
– А вас разве ничего не смущает?
Верхоглядов:
– А что меня… Нас должно смущать?
Катька:
– Да вот девушка, которую вы обидели… Настя провела аналогию с Гитлером, измеряющим циркулем черепа людей. А это наводит на тревожные мысли…
Верхоглядов усмехается.
– Ну… Это уже проблемы ваших мыслей!
Катька:
– Потом этот зловещий запрет для русских иметь иные этнические предпочтения… Что это значит? Что именно запрещено делать русскому человеку? Жениться на татарке? Слушать и петь украинские и цыганские песни? Читать не русскую литературу – Данте, Сервантеса, Шекспира, Гёте?. . В таком случае тем более непонятно: как же вам – с такими взглядами! – ещё и удаётся до сих пор считать себя христианами?!
Верхоглядов:
– Я вас определённо не понимаю!
Катька:
– Но ведь общеизвестно, что христианство – это не признающая этнических границ, наднациональная мировая религия, где, по утверждению апостола Павла, нет ни эллина, ни иудея. Или православие поменяло уже свою ориентацию, решив стать, религией исключительно русского этноса? Но такое православие уже никак не может претендовать на принадлежность к христианству! Вы бы не болтались подобно цветочку в проруби, а причалили уже к какому-то берегу. И прежде чем определять идентичности целых наций – определились бы сначала со своей узкой религиозной идентичностью. А то вы друг дружку понимать скоро перестанете и не сможете между собой договориться. Я уже не говорю о людях, которые наблюдают за вами со стороны…
Верхоглядов:
– Послушайте, я что-то не пойму, на чьей вы стороне? Вы же работаете на телевидении, в программе «ПРОЖЕКТОР ПРАВОСЛАВИЯ». Вы должны быть щитом и мечом христианства, защищать его со всех сторон!
Катька:
– Именно это я и пытаюсь сейчас делать! Как вы не можете понять, что эти ваши… И внушающая тревогу декларация, и леденящая душу статья об оскорблении чувств верующих – всё это… Да любой истинно верующий христианин должен всё это воспринимать не иначе как козни дьявола, который вознамерился таким образом доказать богу, что христианство в России и в самом деле ещё даже и не проповедано!
Верхоглядов:
– Это провокация, господа! Откровенный саботаж духовного возрождения! Предумышленное осквернение наших святынь! Вероломное покушение на православные чувства! Чистый экстремизм! Я обязательно во всём разберусь! Здесь явно чувствуется рука запада! Ты на кого работаешь?! На ЦРУ?! Ты кому продалась с потрохами?! Евросоюзу?! Кто тебя финансирует?! Вашингтон?! Брюссель?! Я вас выведу на чистую воду! Агенты пятой колонны уже и на телевидение просочились!
Катька:
– Вы сейчас оскорбили мои чувства человека и гражданина своей страны!
Верхоглядов:
– Завтра уже вместе с редактором будете новую работу искать! И обещаю, вы её нигде не найдёте – об этом я лично позабочусь! (Телеоператору. ) Ты что делаешь?! Прекрати немедленно снимать! Ты тоже завтра будешь искать работу! Чёрт знает что творится! Одни наверху там с арбалетами носятся, другие внизу тут крамолу возводят! Явный и неприкрытый экстремизм! Вот оно – племя младое, незнакомое! Вырастили на свою голову поколение! И реформу образования им провели, чтобы лишнего не знали… И откуда они про всё узнаю́т?! Интернет надо срочно запретить!. . Что же дальше со страной-то будет! Бедная матушка Россия – тройка Русь!. .
И тут на площадку второго этажа выходят Настя и Аня. Настя предстала в образе шахидки – в длинном халате, на голове сконструирован хиджаб, вся она обвешана изделиями пиротехники и проводами, а в руке держит сотовый телефон. Аня – с волшебным гребнем в руке. . .
———
Внизу все засуетились: гости группируются возле Верхоглядова, приставы устремляются к двери в столовую, а Катька с телеоператором – к входной двери…
Настя:
– Всем стоять по стойке смирно и не двигаться! На мне сейчас такой тротиловый эквивалент, что вам мало не покажется! (Угрожающе трясёт телефоном. ) Щас, блин, как нажму на кнопку – взлетим все вместе домом на высокий воздух и разлетимся по вселенной мелкими осколками бытия! Нам с сестрой терять нечего!
Адвокат (рассудительно):
– Международным терроризмом попахивает, однако.
Пристав-женщина отворачивается и тихо говорит по телефону:
– Товарищ генерал, где ваш ОМОН?! Тут такое творится!. .
Настя:
– Разговорчики в строю! И никаких телодвижений! А то щас кнопку – и вдрызг!
Внизу все явно перепуганы и стараются не делать лишних движений.
Аня:
– Вот так-то лучше будет! Соблюдайте, пожалуйста, этикет – ведите себя, как подобает вести себя побеждённым!
Настя:
– Пойдём, Анюта.
Настя и Аня спускаются по лестнице вниз. Приставы, стараясь не обратить на себя внимания, потихоньку ускользают в столовую.
Сойдя вниз, Настя и Аня идут в направлении входной двери – Настя впереди, Аня следом. Поравнявшись с Верхоглядовым, Аня останавливается и манит его пальцем. Тот, наклонившись к ней, сдавленным голосом произносит:
– Что тебе, девочка?
Аня втыкает ему в волосы гребень.
– О-оп!
Верхоглядов без чувств сваливается на пол и начинает громко храпеть.
Аня:
– Царство небесное!
Победоносно обходит поверженного кругом, потом выдёргивает из головы его гребень.
– О-оп!
Верхоглядов просыпается, не понимая, почему лежит на полу.
– Что такое?
Аня:
– Христос воскрес!
Верхоглядов растерянно бормочет:
– Во… воистину… во… воскрес…
Встаёт, смущённо озирается.
– Извиняюсь, господа православные… На ходу прямо сон сморил… Видать не выспался… Всё государственные дела – не до сна тут…
Настя, подойдя к Катьке и телеоператору, оглядывается.
– Не балуйся, Аня.
Аня подбегает к Насте.
– Ну они же первые начали, Настя!
Присутствующие поражены случившимся на их глазах – начинается гулкий ропот.
Настя:
– Я, кажется, дала команду молчать! Или я тихо выражаюсь?
Аня:
– Вам что там, жизнь мёдом кажется? Щас мигом исправим ситуацию – кнопкой! И разлетятся ваши святые мощи по небесам! (Слушает наступившую тишину. ) Спасибо за понимание.
Настя смотрит на Катьку.
– А ты классная! Я слышала, как ты раба божьего Верхоглядова плющила… Я бы с тобой подружилась.
Катька:
– А что? Можно и подружиться!
Настя:
– А не боишься? Я же эта… Экстремистка, террористка, радикальная исламистка с протестантским уклоном… Да ещё некрещёная. Короче – политическая!
Катька:
– Настоящая?
Настя:
– Ну не игрушечная же!
Катька:
– Правда?
Настя:
– За базар отвечаю!. . А ты? Сама-то? Каких мастей будешь?
Катька:
– Я – Катька… Журналистка… Без опыта работы – сегодня первый день.
Настя:
– Я тоже на журфак собиралась поступать, но бабушка пригрозила умереть, если я в медицинский не поступлю. Вот на врачиху пошла учиться.
Катька:
– Я не хотела на журфак. Я литературу люблю. Особенно девятнадцатый век – он меня просто завораживает! Но подружка уговорила. Литература, говорит, сейчас никому не нужна – в школах и ВУЗах вместо неё «Библию» и «Богословие» будут преподавать; а в журналистике теперь самые перспективные направления: восхваление власти и пропаганда православной религии. В общем, уговорила меня… Сама она после окончания на восхваление пошла, а я решила попробовать себя в пропаганде… Но, как сама видела, первый же блин – и сразу комом! Нет, не моё это…
Настя:
– Выходит, и ты за правду пострадала… Получается, ты тоже политическая.
Катька что-то соображает, потом с восторгом восклицает:
– Получается, что так!
Настя:
– Видишь, как удачно мы встретились! Политические сейчас большая редкость. Нас надо в красную книгу заносить и молоко нам бесплатно давать. Нам, политическим, надо вместе держаться – поодиночке нас быстро передавят.
Катька:
– Тогда давай держаться вместе! Чтобы не передавили…
Аня:
– Я тоже политическая!
Настя:
– Хорошо. Тогда втроём будем вместе держаться. Вместе мы прорвёмся.
Количество читателей:
