Неподалеку связанного мужчину средних лет рвала на части стая тварей напоминающих помесь собак и ласок. 
     
     Но не только в качестве связанных пленников присутствовали люди на этом пиру.  Меж галдящих, совокупляющихся, дерущихся тварей расхаживали и вполне человеческие существа,- мужчины и женщины, в большинстве своем - совершенно голые.  Похоже, что на этом шабаше они чувствовали себя, как дома,- охотно встревали в склоки между всевозможными уродами, вступали в вступали в половой контакт с любой тварью более или менее подходившей для этого по своим физиологическим показателям, даже пожирали человечье мясо.  Я понял, что это первые из людей,- ведьм и колдунов, ставших на путь служения силам Тьмы.  Показалось мне или я и впрямь увидел среди этих предателей рода человеческого ухмыляющегося Никиту Лягвина?
     
     Неожиданно один из драконов летающих над алтарем издал пронзительный крик, и почти сразу же все жуткое сборище всполошилось.  Сразу же прекратив все свои непотребства, твари начали разбегаться в разные стороны, очищая пространство перед алтарем.  При этом все взоры нечисти были обращены к черному ущелью между скалами.  На всякий случай я отступил подальше в глубь жутких зарослей, хотя был почему-то уверен, что меня здесь никто не видит. 
     
     Вновь раздался крик дракона, и в ответ ему из прохода послышалось громкое шипение.  Потом в темноте ущелья что-то зашевелилось, и оттуда стали выползать огромные змеи, от двух до четырех метров в длину,- черные, зеленые, бурые.  Холодно поблескивали неподвижные глаза рептилий с вертикальными зрачками, зловещее шипение вырывалось из распахнутых пастей с острыми зубами, с которых капал яд.  Неумолимым чешуйчатым потоком скользили они к черному монолиту и за время движения с ними происходили постоянные изменения.  Сначала я подумал, что просто приподнимают свои туловища, как это делает кобра перед броском.  Потому что зрение меня подводит.  Но затем мне пришлось признать, что змеи и впрямь стремительно превращались в нечто иное – и от этого – еще более страшное.  К алтарю уже не подползали безногие рептилии,– гордо и с достоинством, к нему подходила процессия существ, совсем бы не отличающихся от человека,– если бы не змеиные головы на длинных шеях.  Вся нечисть и мерзость, собравшаяся возле алтаря испуганно шарахалась в стороны, уступая дорогу подлинным хозяевам сегодняшнего праздника.  Столь же поспешно уступали дорогу своим наставникам и повелителям людские маги. 
     
     Вот один из змеелюдей, возглавлявших процессию протянул руку по направлению к алтарю и непонятным шипящим голосом произнес несколько слов.  Почти сразу вокруг черного алтаря взметнулись столбы неприятного гнилушечно-зеленого пламени, опалившего, а то и сжегшего тех из нечистых кто оказался слишком близко.  Но никто из человекозмеей и бровью не повел, и не только потому, что у них и вовсе не было бровей.  Лишь подойдя к самому алтарю один из людей-змей досадливо махнул рукой, заставляя умолкнуть скулеж обожженной нечисти. 
     
     Тем временем Змеиное Племя встало вокруг черного монолита, сцепив руки (или как там можно назвать их конечности?) Образовав круг вокруг черного монолита, змеелюди обратили взоры к небу, в котором по-прежнему клубились черные тучи и негромкими шипящими голосами затянули какую-то очередную песнь- заклинание тут же подхваченное остальным сборищем.  По мере этого жуткого песнопения тучи постепенно рассеивались и огромная Луна,- а я теперь ясно видел, что в небе была именно Луна,- насмешливо струила на землю свой холодный свет.  Окончив песнопение, предводитель змей отдал приказ нескольким колдунам и те, вместе с чертями и сатирами стали подхватывать с земли связанных пленников и швырять их на алтарь.  В руках у человекозмея сверкнул острый нож или, скорей, короткий меч, которым жрец рассек грудь первой жертвы.  Кровь потоками орошала черный камень, в то время как жрецы поднимали вверх вырванные сердца, громко выкрикивая слова какого-то заклинания.  Вразнобой, шипением, рычанием, козлиным блеяньем вторило ему остальное разномастное сборище.  Чаще всего я различал слова «Ийг» и «Эйхгла». 
     
     И вдруг воздух над алтарем стал меняться.  В нем сгущалась и переливалась клубами мрака Темнота.  Вот уже она словно стала еще непроницаемей, потом словно приобрела очертания человеческой, или похожей на человеческую, фигуры,- потом двух таких фигур.  Жрец выступил вперед и выкрикнул слова последнего заклинания.  В небе громыхнул очередной раскат, полыхнула ярким светом синей молнии, заставившей всех зажмуриться.  Когда же я открыл глаза, то увидел что темнота рассеялась, а с алтаря таинственным образом исчезли все тела принесенных в жертву.  И, тем не менее, капище вовсе не пустовало.  На нем стояли две девушки? Демоницы? Богини?
     
     Первой из них было на вид не больше двадцати лет.  Она была красива какой-то дикой, пугающей красотой, которой, - и я сразу это понял,- не могло быть у обычной женщины.  Гибкое, стройное тело, тем не менее, совсем не выглядело хрупким,- напротив, во всей фигуре, осанке и пластике девушки чувствовалась скрытая сила,- та сила, которая кроется в теле анаконды или другой крупной змеи.  Полные груди с острыми сосками волнующе подрагивали, розовый язычок мелькал меж ослепительно белых зубок, что тоже наводило на змеиные ассоциации.  Большие, слегка раскосые зеленые глаза были полны неги и разврата, но читалось в них и кое-что еще, что приводило меня в дрожь.  Вдоль спины до самой поясницы спускалась грива огненно-рыжих, почти алых волос. 
     
     При взгляде на вторую женщину, я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание.  Ибо если я не обознался и не сошел с ума от всего пережитого, то там, на черном алтаре, скользком от пролитой крови, совершенно обнаженная сидела. . .  Алиса Ковалева.  В ее глазах ясно читался ужас, когда она оглядывала окружавшее алтарь беснующееся сонмище.  И защиты она искала именно у жрицы, прижимаясь к ее длинным стройным ногам и с мольбой заглядывая ей в глаза.  Девушка успокаивающе погладила Алису по голове и воздела руки, приветствуя собравшуюся нечисть.  Та ответила ей восторженными воплями и воем.  И я понял, что это Эйхгла, великая колдунья и дочь Бога-Змея. 
     
     Она вновь склонилась над Алисой (или все-таки не Алисой, я так и не мог понять) кончиками тонких пальцев приподняла за подбородок, заставив глянуть ей в глаза.  Та подчинилась и тут же замерла, словно птичка перед взглядом удава.  Эйхгла бережно уложила ее на алтарь, и сама опустилась рядом с ней на колени.  Сладострастно оглаживая все тело девушки, жрица принялась покрывать ее легкими касаниями губ, проводя языком в самых укромных уголках ее тела.  Алиса часто задышала, затем издала протяжный стон.  Было ясно видно, что ее невероятно возбуждает все, что делает с ней Эйхгла.  И я, несмотря на весь ужас момента, невольно тоже возбудился, глядя, как извивается под ласками женщины-змеи наша роковая красотка.  Да и вся окрестная нечисть и даже люди- змеи невольно замолчали, словно завороженные этим по-своему очень красивым зрелищем. 
     
     И в то же время я почувствовал что-то неладное.  В какое-то мгновение мне показалось, что язык, ласкающий Алису, словно становится длинней и уже, да и само совершенное тело Эйхглы, как бы утончается.  Вот она подняла голову, чтобы посмотреть на своих подданных, и я с ужасом увидел как ее зрачки стали узкими и вертикальными.  Нижняя часть совершенного лика выдвинулась вперед, нос сплющился и исчез, а лоб стал плоским.  В приоткрытом рту влажно блеснули два длинных острых клыка. , меж которых мелькнул раздвоенный язык.  Тело потемнело, и на нем заблестели зеленые чешуйки, стройные ноги слились в змеиный хвост.  Еще мгновение - и тело Алисы уже обвивала большая зеленая змея, с алой полосой вдоль хребта.  Но, что самое ужасное - Алису, казалось, вовсе не смутило ужасное чудовище, обхватившее ее тело, скольжение змеиной чешуи по коже, явно доставляло девушке удовольствие.