Раздвоенный язык по-прежнему ласкал Алису, исторгая у нее похотливые стоны.  Вот треугольная голова оказалось у шеи девушки, язык нежно коснулся горла. 
     
     Дальше все произошло так быстро, что Алиса видно даже не успела понять, что к чему.  Раскрылась огромная пасть и острые зубы погрузились на всю длину в горло девушки.  Та лишь раз конвульсивно дернулась, пока змеиные кольца по-прежнему крепко сжимали ее тело.  А змееголовые жрецы вновь возобновили свой страшный ритуал, распарывая жертвенными ножами тела, оставшихся жертв, доставая их внутренности и небрежно швыряя их на песок.  В окровавленных ошметках уже рылись людские колдуны и ведьмы, гадая на человеческих потрохах.  Между тем люди-змеи возобновили чтение своих заклинаний, пока вся нечисть вокруг орала и завывала в восторге. 
     
     Дикие крики достигли своего апогея, и мне показалось, что в них слышен очередной призыв.  И, похоже, он не остался без ответа,- каким-то шестым чувством, я почувствовал приближение чего-то или кого-то, очень могущественного. . .  и очень злого.  Какая-то мрачная губительная сила поднималась из самых глубин преисподней, я почти физически ощущал ее приближение.  Мой мозг словно сдавило железными тисками, я почувствовал, как у меня начинает кружиться голова, и я теряю сознание.  Перед тем как отключиться, я успел заметить, что змея на алтаре, вновь начинает менять свой облик. 
     
     
     
     Безудержное ликование, граничащее с помешательством, охватило меня, когда я очнулся и обнаружил себя возле алтаря в том же месте, куда нас привел Никита.  Но порадоваться своему избавлению от гнета кошмаров стародавних времен я не успел.  В мерном шуме морских волн мне вдруг послышался какой-то тревожный рокот.  Я оглянулся и с ужасом увидел, как над набольшими волнами возвышается громадная масса воды, почти нависшая над нашими головами.  В неверном свете Луны гигантская волна выглядела особенно нереально, напоминая какое-то чудовище вышедшее из моря.  Поскольку до расщелины никто из нас не успел бы добежать, я мертвой хваткой вцепился в алтарь, в слабой надежде удержаться на нем.  Казалось, этой волне ничего не стоит смыть камень и унести вместе с нами в море. 
     
     Тем временем волна уже возвышалась над нами.  Мне, оказавшемуся на спине и смотревшему снизу вверх, внезапно пришло в голову, что она похожа на колоссальных размеров змею, готовую к броску на своих жертв.  Я ясно различал в бурлящей воде немигающие змеиные глаза, огромную пасть, раскрывшуюся в предвкушении добычи и длинный раздвоенный язык, пляшущий меж острых клыков.  Мне даже казалось, что волна, игнорируя все законы тяготения, зависла над нами в неподвижности, словно кобра, нацелившаяся на оробевшую пташку. 
     
     Наконец, с оглушительным шумом, напоминающим оглушительное шипение, волна обрушилась на нас.  Я почувствовал, как мои руки отрываются от камня, меня куда-то понесло.  Раздался душераздирающий крик, потом я сильно ударился обо что-то головой и третий раз за сегодняшний день потерял сознание. 
     
     Очнулся я лежащим у алтаря с дикой головной болью.  Было уже утро, значит, я провалялся без сознания около пяти часов.  Никита стоял возле алтаря, и лицо его прямо таки сияло от восторга.  Алиса же сидела на алтаре, согнув ногу и опираясь подбородком об колено.  В ее глазах читалось какое-то странное выражение,- мне почему-то показалось, что она рассматривает меня с брезгливым любопытством.  И все же я почувствовал огромное облегчение, когда увидел ее живой и здоровой.  Значит все-таки не ее я видел на том алтаре, окруженной сворой завывающей нечисти.  Андрея нигде не было видно - ни живого, ни мертвого. 
     
     – Алиса отойди от него!- хриплым срывающимся голосом сказал я. - Отойди потому, что сейчас я убью его. 
     
     – О чем ты говоришь, Саша?- спросила Алиса. - Что плохого тебе сделал Никита?
     
     Я изумленно посмотрел на нее. 
     
     – Ты что не помнишь? Этот подонок убил Андрея.  И я собственными глазами убедился, что он не свихнулся и не врал нам насчет всего ужаса, который творился в этом месте.  Он не просто маньяк и убийца, это злобная тварь, место которой в Аду.  Дай я собственными руками отправлю его к хозяину. 
     
     – Какие страшные вещи ты говоришь,- тихо произнесла Алиса. - Андрей погиб в волнах, и меня могло унести, если бы не Никита.  Как ты можешь обвинять своего друга в таких ужасных грехах! С тобой точно все в порядке?
     
     – Похоже, он очень сильно ударился головой,- с показной грустью покачал головой Никита. 
     
     – Помоги мне спуститься,- бросила Алиса Лягвину, и тот поспешно бросился выполнять ее приказание.  Это был именно приказ,- Никита суетился вокруг Ковалевой так, как не делал даже когда больше всего сходил с ума по ней.  Это было особенно странно, если вспомнить как Никита разговаривал с Алисой, перед тем как началась вся эта чертовщина .  Сейчас же в его глазах светились такой восторг и обожание, которого я не видел даже у самых пылких поклонников Алисы.  Та с царственной небрежностью принимала эти знаки внимания как должное.  Спустившись с алтаря, Алиса властно посмотрела мне прямо в глаза. 
     
     – Наш друг погиб в волнах, но мы то живы - сказала она. - Ты нездоров и придумываешь всякие страхи.  Не было ни алтаря, ни убийства, ни шабаша- это все сон.  Ты и сейчас спишь и видишь кошмарный сон.  Скоро ты проснешься и забудешь свой бред.  Слушай меня и все будет хорошо.  Не противься мне и тебе станет легче. 
     
     Я помотал головой, не понимая, что происходит.  Голова вдруг потяжелела, тело охватила предательская слабость и я не удержавшись сел прямо на песок.  Все это стало напоминать какой-то театр абсурда, пьесу, написанную сумасшедшим режиссером.  Может, я действительно так сильно ударился головой, что у меня повредился рассудок? И то, что я вспоминаю сейчас - убийство Андрея, жуткий шабаш возле алтаря,- на самом деле порождения моего больного мозга?
     
     Из последних сил, борясь с подступающим одурением, я посмотрел на Алису, которая уже открыто, усмехалась, глядя на меня.  Внезапно я понял, что мне показалось странным в ее глазах,- из карих, они почему-то стали зелеными.  Но меня уже охватывало полное безразличие ко всему, что происходит вокруг, я равнодушно наблюдал, как зрачки Ковалевой вдруг стали вертикальными, а сами глаза огромными, словно два зеленых омута, в которых медленно утопал я.  Не было не сил ни желания сопротивляться этому гипнотическому взгляду, я не мог отвернуться или хотя бы закрыть глаза. 
     
     «Своими заклинаниями Эйхгла искривляла пространство и время, подчиняя их своей воле», вплыло в моей голове.