Гракх снова сжал куклу. 
     - Мама… - с ясно о отчетливо произнесла она. 
     - Чтоб я сдох! – промямлил зарккан.  Язык ворочался еле-еле. 
     Шаг назад, еще шаг…
     Ослепительные всполохи режут руки и лицо.  Рассекают кожу, мясо, оставляют на костях глубокие полосы.  Каким-то неведомым образом зрение фиксирует все это.  Но недолго.  Глаза взрываются, тело немеет от боли. 
     Зарккан продолжал пятиться.  Еще один шаг…
     Всполохи меркнут, но не исчезают.  Из ярких вспышек превращаются в иссиня-черные лезвия.  Они разрывают одежду в клочья, потом срезают кожу.  Медленно, очень медленно – полоса за полосой - плоть отделяется от кости, с мокрыми шлепками падает на пол.  На ней можно поскользнуться…
     Гракх не разжимает руки, держась за глупую игрушку, как за спасительную нить. 
     
     * * *
     
     - Началось! Началось! – кричала Дезире, пытаясь вырваться из рук Марны и Кларка. 
     - Да что с ней сегодня?! – Кларк презрительно скривился.  – Старик, чем ты ее накормил?
     На Хилки не было лица.  Белее мела, он сидел рядом и дрожащими руками пытался дотронуться до лба беснующейся девушки. 
     - Она не готова! Нет… Хилки не успел подготовить… Очень плохо, очень плохо! Хилки не думал, не увидел…
     - Окончательно тронулся умишкой! – со злобой выплюнул Кларк.  – И как тебя только не сожрали до сих пор?!
     
     * * *
     
     Гракх оступился, упал.  Снова поднялся.  Он не мог взять в толк, как до сих пор умудряется идти.  Всполохи раздробили кости, перемололи их в пыль.  Остался лишь разум, но и он плавал в океане боли. 
     - Мама… - снова донесло до него. 
     Нет, все происходящее просто не могло быть реальным! Шепот, подсказки, обещания, посулы – все это нужно для одной цели: заманить его в провал.  Заставить прыгнуть.  Но зачем? Кто способен так воздействовать на сознание?
     Он не знал ответов, но сейчас важнее были вопросы.  Их осознание.  Его принуждали, вели на убой. 
     - Чтоб я сдох! – прорычал зарккан.  – Ну, нет!
     Его обуревала злоба.  Родившаяся в почти опустошенном разуме, она разрасталась, ткала новое тело, заставляла новообретенные кости покрываться кровоточащими мышцами и двигаться.  Боль обращалась в новые силы.  Ненависть к неведомому ловчему стала стимулом.  Желание отомстить – средством. 
     У него снова было тело.  И его снова терзали всполохи.  Но на этот раз они не в силах лишить плоти. 
     Гракх открыл глаза.  Вокруг ничего не изменилось: все тот же пандус, тот же влажный пол, тот же алчущий жертвы провал.  Он звал, но его зов более не имел прежней силы.  Обещания и посулы не находили благодатной почвы. 
     Не изменился и сам Гракх.  Никакой разодранной одежды или кусков плоти. 
     “Все было в голове, - подумал зарккан.  – Тем лучше!”
     Несколько шагов до пандуса, схватиться за поручень - а теперь бежать! Бежать, не оглядываясь.  Пусть не удалось осмотреть оружейные склады – плевать!
     Пол под ногами дрогнул.  По залу прокатился угасающий гул.  Его источник находился где-то внизу.  Странно-раскатистый звук возник, словно. . .  Гракх сглотнул.  Пришедшая в голову мысль ужаснула. 
     
     * * *
     
     - Йарика, не заставляй меня применять силу, - раздраженно бросил Кэр.  – У нас всего час - и тратить его на пререкания у меня нет никакого желания!
     - О, силу… - вздохнула шивера.  – Я вся твоя, мой победитель.  Можешь отшлепать - я буду сама покорность.  Хочешь, свяжи меня, - она вытянула перед собой руки.  – Ты совершенно прав, милый! Не будем тратить время на пререкания…
     Кэр с силой пнул стол.  На пол полетел плоский монитор. 
     - Вот, испортил хорошую вещь, - скорбно произнесла Йарика.  – Очень напряжен…
     - Тихо… - эрсати поднес палец к губам.  – Слышишь?
     - Хватит ломаться! Ты мужчина или нет, в конце-то… слышу… Выстрел?
     - Не знаю.  Давай-ка собираться.  И ты это… не ходи в таком виде.  Когти, зубы – что-нибудь надень. 
     - Да, повелитель, - произнесла шивера, но голос ее уже не был мелодичным.