Он был тут лишним. 
      - Слушай, - сказал он – подойдешь к тому столу, тебе в третий отряд (тут Костя нарочно схитрил, по возрасту, она могла бы пойти во второй, но среди младших, в ее случае будет легче).  – Я пока отнесу твои чемоданы. 
      - Пап, я хочу спать возле окна. 
      - Еще бы, – он улыбнулся, поймав ее благодарный взгляд – все хотят. 
     «Хороший папа – подумал он про себя – хороший папа, не позор». 
     Он направился в корпус третьего отряда, по хорошо знакомой, не зарастающей тропинке.  Именно тут он и познакомился со Стасом. 
     
     1987г. 
     Костик только что зарегистрировался, и тянул свой чемодан к корпусу, когда его нагнал худощавый мальчик, в вылинявших, видавших виды, красных шортах.  Они, к тому же явно были ему малы. 
      - Подожди, – он отдышался.  – Стасик. 
      - Я не… а.  – дошло до Кости – ты, Стасик. 
      - Ну, ясно дело не ты, – он улыбнулся на все тридцать два.  – Ты – Костик.  Я слышал, когда ты регистрировался. 
      Косте почему-то такой поворот событий не понравился. 
      - Отпадные шортики, – Костя сказал это слово, как говорила его мать: от-пад-ны-е – растягивая слоги. 
     Стасик тут же погрустнел:
     - Мать заставила.  Она говорит, в лагере можно поносить и старые вещи.  Как будто я тут невидимым становлюсь. 
     Костик пожалел о сказанном. 
      - Поторапливайся, – произнес он более дружелюбно.  – Или все хорошие места позанимают; будешь около двери спать. 
     Они поволокли свои чемоданы, по залитой солнечным светом дорожке.  Двое мальчишек, в ярко красных платочках вокруг шеи. 
     Одному из них оставалось жить меньше трех недель. 
     
     Тот факт, что Старого Дуба на месте не оказалось, вызвал у Кости, чуть ли не первобытный восторг. 
     Отсутствие этого великана, вывело его из гипнотического состояния, в котором он находился – будто высшие силы перенесли его во времени на двадцать лет назад. 
     Этому немало способствовали причуды детской памяти, запечатлевшей каждую деталь, с фанатичной скрупулезностью.  И слишком уж неестественно малы были произошедшие перемены. 
     Но вот тебе на – пустое место.  Нет даже пня. 
      Когда-то они использовали Старый Дуб (именно так, с заглавных - Старый Дуб), что б выбираться из окна своей палаты.  Им несдобровать, если бы их застукали за этим занятием.  Хотя, произойди это, все могло обернуться иначе.  Стасик мог бы остаться жив. 
      Костя резко дернул головой, что б отогнать от себя воспоминания.  Так резко, что мышцы шеи отдались болью. 
     Но разве не по этой причине он приехал сюда? Не за тем, что б взглянуть в лицо ужасу, гнездившемуся внутри него все эти годы.  Понять, что заставляет его просыпаться в холодном поту, среди ночи, и вглядываться в темноту до тех пор, пока глазам не станет больно. … Попросить прощения, наконец. 
     Он ведь так этого и не сделал. 
     Он не попросил прощения. 
      Как-то, когда они лежали с Леночкой в постели, еще разгоряченные, после близости она задала один вопрос.  В такие моменты вообще не хочется думать ни о чем, не хочется даже шевелиться: непонятно что заставляет женщин, выбирать именно эти моменты, для обсуждения каких либо глобальных тем.  Она спросила, есть ли что-нибудь, за что его не пустят в рай. 
     - Да, - ответил он тогда, наблюдая как пылинки, танцуют в полоске света, мягко сочащегося из-под неплотно прикрытых штор.  – Да, есть. 
     
     
     То, что он положил чемодан Лили, на свое старое место, Костя осознал, когда дело уже было сделано.  Дедушка Зиги Фрейд, которого сейчас почему-то упорно величают «Фройдом», непременно высказался бы по этому поводу. 
      Теперь, Костя стоял, и глупо пялился на кровать, с все так же по-дурацки, уголком стоящей подушкой.  И даже цвет покрывал, остался тот же.  «Может, есть тайный сговор, среди управления лагерей, по поводу этих розовых покрывал?» - подумал он.  Хотя, Костя бы не сильно удивился, узнай он, что их закупили на двадцать лет вперед.  Странные были времена – все делалось с ярым, необоснованным фанатизмом. 
      Рядом с его угловым местом, стояла кровать Стасика, не у стенки, конечно, но и ему достался кусочек окна.  Впрочем, он и не жаловался.  Он вообще редко был чем-то недоволен. 
     Костя стукнул подушку, завалив ее на бок.  Просто захотелось. 
     
     !987г. 
     Они стали всеобщими заводилами – у детей все решается быстро.  Им не свойственно усложнять действительность, оплетая ее излишней мишурой.  Все задумки, и игры, принадлежали им.  Казалось, правда, больше Костику, Стасик любил держаться, как бы в тени, но попадало все равно поровну. 
     Им еще нравилось донимать вожатого второго отряда, Сергея.  Он был взрослым и мудрым.