Мы вернулись к работе. »
     
     ПИТЕР ЭЛЛИОТ. 
     - Знаешь, Герман, я думаю, это мой последний полёт, - сказал Эллиот.  Оба, и Эллиот, и Отс, были свободны от вахты.  – Хватит всего этого.  Куплю дом где-нибудь на тихоокеанском побережье, обзаведусь наконец семьёй…
     - Семьи сейчас не в моде! - хмыкнул Герман. 
     - К чёрту моду! - парировал Эллиот.  - Веришь, я часто мечтаю о настоящей семье, чтоб была жена, детишки, не меньше трёх… Я думаю, что заслужил это и могу уйти из космонавтики с чувством выполненного перед всем сорокамиллиардным человечеством долга… А ты, Герман, чувствуешь себя обессмертившим своё имя?
     - Я предпочёл бы настоящее бессмертие, - хмыкнул Отс. 
     - Я думал, мечты о вечной жизни – удел детей, впервые осознавших конечность своего существования, поэтов и древних философов, - заметил Питер. 
     - Брось! – сказал Отс.  – Каждый, если только он физически и психически полноценен, втайне мечтает о том, как было бы хорошо жить вечно.  Впрочем, это пустой разговор…
     Оба замолчали.  Молчание почему-то показалось Эллиоту напряжённым.  Так бывало, когда кто-то из друзей хотел поделиться чем-то важным, но не мог собраться с духом.  На сей раз нечто жгло разум Германа, стремясь быть высказанным. 
     - У меня ощущение, что ты позвал меня к себе, дабы сказать что-то важное, - решил ускорить развязку Эллиот.  – Точно такое же выражение глаз у тебя было пятнадцать лет назад, когда ты влюбился в Аманду Ли. 
     По лицу Германа скользнула едва заметная улыбка, он придвинулся к Питеру и шёпотом спросил:
     - Что ты думаешь о найденном нами в храме рыболюдей артефакте? Полусферической штуковине с торчащими штырями?
     - Это всё, что тебя так взволновало?! – изумился Питер.  – Ну-у… всё-таки я не специалист по внеземным культурам… Наверное, то же, что и все.  Скорее всего, некий ритуальный атрибут без каких-либо практических функций. 
     Ко времени, когда происходил этот разговор, экипаж «Инсоленса» уже выяснил внутреннее устройство таинственного предмета путём его сканирования разнообразными способами.  Эллиот знал, что внутри полусферы располагается толстостенный шар из довольно-таки сложного сплава.  Внутри шара было пусто – в прямом смысле слова: нехитрый анализ показал, что там – самый настоящий вакуум.  Стержни, подобные ежиным иглам, скользили внутрь шара, не нарушая его герметичности, и, если надавить до упора на каждый из них, их внутренние концы соединялись вместе в одной точке как раз в самом центре пустоты.  При совершении такого рода действий не происходило ровным счётом ничего.  Логично, что экипаж корабля пришёл к выводу о безопасности и бесполезности означенного предмета.  А также о его исключительно религиозном назначении. 
     - В таком случае, что бы ты подумал, если б я сказал тебе, что знаю о предназначении этой вещи? – спросил Отс, по-прежнему не повышая голоса.  – Более того, я знал о нём задолго до самой находки? Задолго до высадки на Беллис?
     - Я подумал бы, что ты – прекрасная иллюстрация к диагнозу «космическое безумие», - невозмутимо ответил Эллиот. 
     Не говоря ни слова, Герман открыл рундук с личными вещами и извлёк оттуда некий прямоугольный плоский предмет в плотном непрозрачном полимерном пакете и положил его на столик перед Эллиотом. 
     - Смотри! – сказал Отс. 
     Питер недоумённо хмыкнул и вытащил из пакета большую книгу, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы узнать в ней пришельца из давно минувших веков. 
     - Чёрт возьми! – выдохнул Эллиот.  – И это три года лежало среди твоего барахла, и ты даже не заикнулся! Бог мой, Герман, я начинаю сомневаться, что знаю тебя так хорошо, как мне казалось!
     Отс молчал. 
     - Сколько же ей лет? – рассуждал Эллиот.  – Бумажные книги не издаются уже лет двести, но эта-то явно не из последних!. .  Где ты её взял?!
     - Долгая история, - махнул рукой Герман.  – Она принадлежала одному старому австрийскому букинисту, а после его смерти досталась мне.  Я, видишь ли, в приятельских отношениях с его внуком, которого я попросту упросил отдать книгу мне, что тот с радостью и сделал. 
     - Что-то не замечал за тобой страсти к коллекционированию старинных фолиантов, - сказал Эллиот, всё ещё не решаясь открыть книгу. 
     - А её и нет.  Пит, ты же знаешь, я не собираю старые книги, мне была нужна именно эта… Кстати, если тебе интересно, ей около пятисот лет.  Да ты полистай, полистай!
     Эллиот принялся задумчиво переворачивать страницы.  Текст был написан на архаичном немецком и напечатан совершенно неудобочитаемым шрифтом, так что понять содержание фолианта было весьма затруднительным.  Название книги – «Невыразимые культы» - и имя автора – Фридрих фон Юнтц – Эллиот всё же исхитрился разобрать.  А ещё в книге было много иллюстраций.  Одни представляли собой разнообразные пентакли, гептаграммы и окружности, испещрённые то ли рунами, то ли некими иными магическими символами.  Другие же, нарисованные скупыми штрихами и вместе с тем удивительно натуралистичные, вызывали гадливое чувство.  Питер решил, что на них изображались способы человеческих жертвоприношений, причём, каждый из них был задуман так, чтобы принести обречённому на заклание наибольшие страдания.  Иллюстрации третьего типа представляли совершенно фантасмагорических существ, созданных воображением безумного сюрреалиста, свалившего в один котёл части человеческих тел, моллюсков и червей, приправившего эту дикую первобытной протоплазмой, тщательно перемешавшего и вылепившего нечто, сообразно своей больной фантазии. 
     - А теперь открой сто пятьдесят вторую страницу, - посоветовал Отс. 
     Эллиот повиновался.  И отпрянул: литография на означенной странице являла собой полусферический предмет с торчащими из него стержнями.  Никаких сомнений – это была именно та проклятая штуковина. 
     
     ФАЙЛ # 3
     «…до сих пор не могу объяснить себе, как я согласился на эту авантюру.  Предложение Германа сотворить описанный в книге ритуал представлялось мне средневековой дикостью, чудовищным бредом.  Меня не убеждало даже стопроцентное совпадение рисунка в книге с реальным объектом.  Конечно, случайностью это назвать было нельзя, но я уцепился за версию палеоконтакта или чего-то ещё в этом роде, начисто отвергая мысли о том, что в идеях фон Юнтца содержится хоть доля истины. 
     Кстати, о фон Юнтце.  Герман много рассказывал об этой тёмной личности.  Попробую изложить то, что осталось в памяти.  Итак, граф Фридрих фон Юнтц, немецкий оккультист, живший на рубеже XIX – XX веков, любитель абсента и галлюциногенных препаратов.  В молодости узнал, что его пра-пра-прабабка по отцовской линии была сожжена в Бамберге по обвинению в колдовстве и сговоре с дьяволом.  Видимо, этот факт настолько повлиял на неокрепший разум юного Фридриха, что тот с головой нырнул в разные эзотерические и оккультные учения и даже совершил некое путешествие, которое сам он называл «чёрным паломничеством», а именно изъездил полмира в поисках средневековых трактатов, так ли иначе касавшихся взаимоотношений человека с тёмными силами. 
     В конце концов, мистические знания в голове графа оформились в некую систему, а под воздействием наркотических веществ он начал грезить об иных мирах и обитающих в тех мирах то ли богах, то ли демонах.  В одном из подобных абсентных (или опиумных) откровений он увидел покрытую океанами планету в созвездии Пегаса.  (Рисунок созвездия приведён в книге, и злосчастная звезда отмечена особо!) В глубинах океанов фон Юнтц узрел города, населённые жутковатого вида полурыбами-полулюдьми (в книге нет соответствующей иллюстрации, но подробное описание облика существ позволяло недвусмысленно сопоставить его с обнаруженным нами единственным трупом).  Впрочем, Юнтц отметил, что эта раса не является коренным обитателем планеты, но кочует по космосу, охраняя великое знание – ключ к одному из божеств, упоминаемых ещё более древним арабским трактатом со смешным (как мне тогда показалось) названием «Аль Азиф-Азиф»… Свои видения граф также оформил в виде книги и даже нашёл издателя, что, впрочем, не удивительно, поскольку среди европейских декадентов того времени интерес к сверхъестественному был весьма велик.  Несколько экземпляров «Невыразимых культов», предназначавшихся для ближайших соратников фон Юнтца, были выпущены в особом оформлении – с переплётами, материалом которым послужила кожа бесхозных трупов, хранящихся в морге медицинского факультета одного из германских университетов.