. 
      -- Что ты несешь?! Это было лишь глупое недоразумение!
      -- Не порть мне репутацию, высокородный. . . 
      Кронт рассмеялся и заговорил с остальными преступниками на совершенно диком жаргоне, из которого непосвященным было не понять ни слова.  Ральф хмуро уселся в углу - некоторые из арестантов поглядывали с неприкрытой злобой, и он решил, что будет более благоразумным держаться подальше. 
      Неподалеку сидел помешанный, раскачивался и без конца твердил нечто несвязное: " муравьи. . .  они внутри. . .  они ползают по венам, по кишкам. . .  тихо, нельзя их тревожить. . .  муравьи, маленькие жучки". . . 
      Ральфу все казалось тяжелым сном, он еще не до конца поверил в случившееся, странно и страшно было осознавать, что теперь он - преступник, ожидающий приговора.  Конечно, и благородные люди иногда попадали за решетку, но Ральф всегда думал, что для них существуют специальные камеры, с кроватью, постельным бельем, книгами и умывальником.  А его заперли вместе со сбродом, в холодной и сырой дыре, где даже сесть не на что.  Из-за неудобной позы болел каждый мускул, голова раскалывалась от монотонного бреда умалишенного.  Ральф понял, что ночь он так не продержится, встал и, с трудом передвигая закоченевшие ноги, поковылял к нарам. 
      -- Ты ведь не собираешься ложиться на грязную вонючую постель, благородный? - издевательски обратился к нему один из арестантов. 
      -- Собираюсь, - прохрипел Ральф. 
      -- А я думал, ты брезгуешь. 
      -- Ну что ты привязался к высокородному, это ж честь для тебя, одним воздухом с его сиятельством дышать, - подключился Кронт.  - Ну-ка, помоги ему, глядишь - он тебя в оруженосцы посвятит!
      Заключенный рассмеялся и, войдя в роль лакея, стянул с аристократа сапоги.  Ральфу было уже все равно, что скрывается за этими грубыми шутками, он просто лег, дрожа от холода и закрыл глаза.  Он страшно замерз, поэтому момент, когда на него накинули грязное завшивевшее одеяло, показался неописуемым блаженством. 
      Сон навалился, как смерть.  Резной ворон носился под низкими тучами и кликал беду, а со стен храма текло что-то красное - кровь, или, может, вишневка. 
     
      Как ни странно, выспался Ральф хорошо, несмотря на жесткую постель и проникающий под одеяло холод.  Он сел, протирая глаза руками.  В камере все также царил полумрак, и кто знает, что там было за тюремными стенами - утро, вечер, или вечная ночь.  Кронт задумчиво тасовал потрепанную колоду карт, внимательно наблюдая за Ральфом из-за полуприкрытых век. 
      Ральф спустил ноги с койки и начал одевать сапоги, отсыревшие и мерзкие.  Он натягивал их, морщась от отвращения, и даже не сразу понял, что упирается в нечто мягкое и теплое.  Мгновением позже ступню пронзила острая боль - Ральф с криком вскочил и запрыгал на одной ноге.  Полунадетый сапог упал, отлетев в угол камеры, и стало видно, что в Ральфа вцепилась крупная серая крыса.  Она висела, как большая мохнатая пиявка, не разжимая зубов, но от особо энергичного движения отлетела на кровать одного из арестантов.  Поднялся шум и гвалт.  Смех перемежался ругательствами, заключенные ловили крысу одеялом, Ральф выдавливал кровь из раны, а Кронт с улыбкой взирал на происходящее.  Под шумок из второго сапога неторопливо выбралась еще одна крыса, с интересом осмотрелась, понюхала воздух и направилась к своей норке.  Путь ее полегал мимо умалишенного парня - тот, увидев животное, подскочил и с диким ревом стал носиться по камере.  Арестанты притихли, глядя на танец сумасшедшего.  А он размахивал драным плащом, подпрыгивал и неприрывно голосил:
      -- Они! Они! Они! Маленькие зверьки. . .  голодные. . .  там, внутри. . . 
      В своем неистовстве он опрокинул лампу.  Горящее масло вытекло и обожгло ему руки, но безумцу чудилось, словно то жалят невидимые существа.  Он умолял их прекратить, обещал сделать все, что они пожелают, а потом мешком повалился на пол и зарыдал, несвязно жалуясь на живущих в слезах демонов, которые больно кусают за лицо.  Кронт слез со своей лежанки, подошел к сумасшедшему и грубовато потряс того за плечи.  Это немного отрезвило психа: он притих, только все вздрагивал и ощупывал лицо, словно оно действительно было в ранах. 
      -- Спасибо, высокородный, навел тут шороху! - Кронт со злой насмешкой обратился к Ральфу.  - Из-за какой-то дерьмовой крысы переполошил всю тюрягу.  Не видел небось никогда, благородный ты наш!
      -- Ты!. .  - от негодования даже дыхание перехватило.  - Да это ж ты все устроил! Ничего, я еще погляжу, как тебя вздернут. .